– Тогда почему ваш владыка не вылечит эту госпожу? – Он пальцем указал на копошащуюся у котла Сильву, на лице которой все больше и больше нарастали гноящиеся белые фурункулы. – Подобное некоторые наши жрецы лечат, я знаю.

Василий внутренне вздохнул, дивясь излишней любознательности и сообразительности дикаря, и решил запугать его еще больше:

– Еще недавно наша подруга была одной из первых красавиц мира Чернеющих Монолитов. – (Не говорить же, что они прибыли с какой-то там Земли?) – Но на последнем задании она проявила ненужную жалость, пытаясь сохранить жизнь парочке каких-то молодых жрецов. Они слезно ее умоляли, и она дрогнула… Потом она их посекла своим ножом на гуляш, но задержка в исполнении была зафиксирована. Вот за это и наказана, а мы, даже при желании и возможности, не имеем права ей помочь.

Кажется, отшельника проняло в очередной раз. Мало того, еще и Сильва решила подыграть старшему группы со всем цинизмом. Приблизилась к хозяину пещеры, убийственным взглядом его осмотрела и констатировала:

– Ну, этого-то я жалеть не стану. А если прикажешь, о, великий, – после этого восклицания закатила глаза к своду, – то и сырым съем!

Василий вскочил на ноги и стал отталкивать подругу обратно к котлу:

– Только без великого волеизъявления не надо, ладно? Ну я тебя очень прошу! Или хочешь в наказание вообще без головы остаться?

– Нет, не хочу… – Женщина в задумчивости двинулась к столу. – Потом слишком неудобно пищу прямо в шею заталкивать. Да и ложка в пищевод падает.

Старший группы уважительно фыркнул на подругу, затем повернулся к отшельнику и виновато развел руками:

– Да нет, ее непосредственно так не наказывали. А вот был у нас один в отряде, так тот и в самом деле крупно провинился. И действительно ложку в пищевод уронил. Пришлось минут пять его за ноги трясти, пока все из желудка не вывалилось.

От представленной картины Деймонд содрогнулся всем телом. Хотя, как начинающий врач, наверняка понимал, что такое невозможно в принципе. Но как человек, живущий в мире чудес и верящий в колдовство, стал опять белым как мел и даже покачнулся. Словно вот-вот свалится без сознания.

Пришлось Василию несколько разрядить обстановку громким восклицанием:

– Все, на сегодня чудеса кончились!

А затем демонстративно хлопнул в ладоши. Лучше бы он этого не делал! Потому что в итоге получилось слишком уж впечатляюще. Сразу вслед за его хлопком послышалось солидное, почти валящее с ног громыхание и что-то огромное рухнуло рядом с ним на камни. Причем в странном столбе пыли и белого мела. И пока это все оседало, из облака вырвался затихающий стон.

«Третья» в полном составе уже стояла по углам пещеры, ощетинившись оружием и готовясь отразить любую атаку. Но постепенно и у них глаза стали напоминать блюдца: возле накрытого к ужину стола стояла тяжеленная медицинская кровать для тяжелораненых со всеми сопутствующими прибамбасами. Отсутствовала только подставка с капельницей. Тогда как сама игла с коротким отрезком трубки оставалась в вене лежащего на кровати человека, и по этой трубочке на припыленные камни стекала струйка густой крови. Сам человек был обмотан чуть ли не полностью бинтами, но лицо оставалось открытым, и первой его лучше всех рассмотрела Сильва. Никто из ее товарищей и не подозревал, что в простых русских словах так много шипящих, угрожающих звуков:

– Я обещала сожрать его печень! И этот час, кажется, настал!

Больное место

– Привет! Меня Казимир Теодорович к тебе в помощь послал. И дал задание спросить, ты случайно не приболел? Говорит, совсем у мужика активность пропала.