В свои тридцать четыре года Василий много чего насмотрелся. Прошел и испытал такое, чего и злейшему врагу бы не пожелал. Стал крайним циником и безжалостным убийцей, который ради пополнения счета недрогнувшей рукой мог зарезать или разорвать на куски любого. Хотя начинал он свою работу в спецназе наивным и патриотически настроенным юношей. Сколько времени утекло с тех пор?.. Сколько трупов и кровавых разборок осталось за плечами?.. Куда делась детская наивность и вера в высшую справедливость?.. А вот ведь, оказывается, осталось в душе нечто светлое, нечто мечтательно-восторженное, что сейчас сдерживает его руку от вроде бы справедливой мести. Стоит лишь придавить на шее Светозарова вот эту слегка пульсирующую жилку – и все их проблемы с черным монолитом закончены. А все остальные движения давно предопределены: прорываться на иной материк. Товарищи с этим согласны. С их оружием и уникальными техническими приспособлениями «третья» пройдет сквозь любые скопления местных варваров, как нож сквозь масло. А на другом континенте совсем иная, можно сказать, приличная жизнь. Об этом нетрудно было догадаться даже по той скудной информации, которую они вырывали у захваченных во время рейда пленников. Ашбуны ненавидели жителей других континентов, утверждали, что в иных государствах живет нечисть и духи смерти. Почти все там – вурдалаки, пьющие кровь младенцев, и потому подлежат священному, поголовному уничтожению. Но только по одной карте создавалось обратное впечатление: вся Успенская империя была закрашена могильным серым цветом. Тогда как остальные государства и еще более огромная империя на востоке – самыми яркими и притягательными красками. Да и Торговец четко обещал в награду титулы и безбедное существование до глубокой старости.

«Торговец… Что же он собой представляет? – застрял в тяжелых размышлениях опытный ветеран кровавых побоищ, так и замерев над кроватью. – Насколько я помню по его делу, вполне нормальный, порядочный и честный человек. Вон он даже состоял большой шишкой в европейском совете попечителей. Заботился о сиротах и трудных детях. Вливал туда свои подпольно заработанные капиталы. Значит, по всей логике справедливости, он не может быть всемирным негодяем. Или заочно приговоренным к смерти тираном. А то, что имеет человек возможность проникать в иной мир, а если судить по кое-каким предметам, то и во множество миров, так это, в принципе, ненаказуемо. Да и по большому счету такой подарок, как знание о иных цивилизациях и проходах к ним, преподносить на Земле тоже нельзя. Подавляющее большинство правителей – оголтелые преступники, которых и следует уничтожать без малейшей жалости или сомнения. Идем дальше… С кем он заставил бороться нас? Судя по всему, с самыми плохими и вредными обитателями этого мира. Потому что лишь этот несчастный Деймонд Брайбо и оказался единственным нормальным человеком из попавшихся нам в Успенской империи. И вполне понятно, что именно в этом горном образовании и сосредоточено некое всемирное зло. Вопрос лишь в том, почему сам Торговец не взорвал этот монолит. Неужели не может? Или не хочет? Тут лишь он, и только он, может дать правильный ответ. Опять-таки, если захочет. Ибо, будучи в сознании, он наверняка переместится куда пожелает и вряд ли станет с нами разговаривать. Или станет? Хм! Дилемма! Но так или иначе, придется подождать… Ох! Время-то бежит!»

С этими мысленными причитаниями он бросился заниматься хозяйственными делами. Следовало первым делом приготовить для уходящих в горы товарищей обильный горячий завтрак, да и на обед им что-то сообразить. Как ни жесток бывал порой Василий в приказах и в наведении боевой дисциплины, при возможности он закармливал любого из группы обильной пищей и баловал дополнительным отдыхом. Так что вскоре в котле уже доходила наваристая каша на вчерашней похлебке, а в другом глиняном котелке, который он все-таки рискнул поставить рядом с огнем камина, варились остатки медвежьего мяса.