Михаил оставил табличку в тайнике. Он развязал мешочек и высыпал монеты на ладонь – тяжелые золотые и легкие серебряные, с непонятными словами. Есть надписи на латыни, есть – арабской вязью. Надо будет показать Даниле, может – он подскажет?

Данила проспал полночи, прежде чем Михаил разбудил его.

– Твоя очередь караулить. Смотри не спи, лихих людей хватает.

– Разумею.

Данила взял топор и устроился на носу судна, а Михаил улегся на палубе.

Утром, проснувшись, он первым делом взглянул на нос ушкуя. Данилы на месте не было. «Сбежал?» – мелькнула мысль. Михаил вскочил.

Однако зря он подумал плохое. Данила уже запалил костер и, стоя в стороне, лицом к востоку, с отрешенным видом читал молитву, шевеля губами и крестясь.

Ветра не было совсем, и Михаил упал духом – вдвоем против течения им не выгрести. Предстоял вынужденный отдых.

Они поели вчерашнего кулеша, не спеша сгрызли по вяленому лещу.

– Данила, помоги прочитать, что купец записал.

– Сам грамоту не разумеешь?

– Да что-то мудрено.

– Неси.

Михаил достал восковую табличку, спрыгнул с борта на берег.

Данила молчал пару минут, вглядываясь в текст.

– Да все понятно. Смотри: лиса – два десятка. Надо полагать, речь о шкурках.

– Именно.

– Бобер – два десятка; енот – пять и еще десять; белка – пять десятков.

– Подожди-подожди, что-то у тебя ловко получается.

– Давай вместе.

Данила водил пальцем по записям и медленно читал вслух. Михаил понял свою ошибку – он не знал орфографии и некоторых букв славянского алфавита. При письме оставлялись согласные буквы, и только иногда вставлялись гласные, а слова писались без промежутков. И, кроме того, некоторые буквы имели непривычный вид. Та же буква «я» – она была похожа на «а». Далее, его сбили с толку меры длины – ведь одной из записей было: сукно немецкое – восемь арш.

«Арш» оказался аршином. Все встало на свои места. Теперь он знал, что хранится в мешках. Цены бы теперь узнать, только вряд ли Данила поможет.

– Спасибо. А про деньги объяснишь?

– Не, не могу. Я, кроме медного пула, других денег в руках не держал. Псковское пуло от новгородского или московского отличу, а ежели у тебя серебро или золото – то, прости, сам не видал.

– И на том спасибо.

По незнанию, Михаил считал, что большевики убрали из алфавита старорежимное «ять». Однако дело обстояло намного хуже. Малограмотный Данила смог легко прочитать то, что он, человек с высшим образованием, счел за зашифрованную тарабарщину.

Они сидели на берегу до полудня, провожая глазами редкие проплывающие суда. Они шли под веслами. Михаил решил про себя, что в первом же встречном городе наберет нескольких гребцов. Все равно Данила плыть вместе с ним до Москвы не будет, ему в Алексин надо, а это на половине пути.

Далеко за полдень поднялся едва ощутимый ветер, который постепенно усиливался. Михаил с Данилой отвязали судно, веслами вытолкали его на чистую воду, поставили парус. Ветер расправил прямоугольную холстину и повлек судно вперед.

А к вечеру впереди показался город.

Они причалили к пристани, принайтовали ушкуй. Тут же появился неказистый мужичок.

– Сколь стоять будете?

– До утра точно, а там видно будет.

– Одна медяха за постой.

Михаил расплатился.

– Что за город?

У мужика высоко взлетели брови.

– Так Коломна же.