Массена засопел, не зная, что и сказать, опустил трубу и поднялся. Он рассчитывал устроить здесь отвлекающий маневр: показать часть своей армии на дороге, чтобы убедить противника, будто здесь начнётся атака, - а основные силы двинуть на запад в обход, окружая Веллингтона и португальцев и прижимая к Тахо, и затем со всей возможной любезностью принять их капитуляцию. На крутые склоны и орудия он не никак не рассчитывал.

- Укрепления тянутся до побережья Атлантики, – сухо сообщил штабной офицер.

Массена ничего не сказал, но один из адъютантов, зная, о чём думает маршал, задал вопрос вместо него:

- Но ведь не везде?

- Везде, – категорически отрезал штабной офицер, который в сопровождении драгунов проехал весь полуостров с запада на восток, осматривая устроенные врагом батареи, форты и сторожевые башни. Он безжалостно продолжил. – На значительном протяжении укрепления прикрыты рекой Сизандр, а позади есть ещё вторая линия.

Внезапно обретя дар речи, Массена в бешенстве рявкнул:

- Вторая линия? Откуда вы знаете?

- Это видно, мсье. Две линии.

Массена снова прильнул глазом к окуляру. Было ли на самом деле нечто странное в орудиях форта, расположенного прямо напротив? Когда в Генуе его осадили австрийцы, он обманул их с помощью раскрашенных брёвен, выступающих над огневыми позициями, которые с расстояния шагов в двести здорово смахивали на орудийные стволы, и австрийцы не посмели штурмовать его батареи.

- Как далеко отсюда до моря? – спросил он.

- Почти пятьдесят километров, мсье, – навскидку предположил адъютант.

Массена быстро произвёл расчёты. На каждый километр оборонительных линий приходилось по два форта, в каждом из которых, насколько можно судить, по четыре орудия. Таким образом, предположительно, на один километр приходилось по восемь орудий. Это означало, что только в первой линии обороны Веллингтон установил четыреста пушек – совершенно невероятное число! Во всей Португалии не могло быть столько орудий, и это заставляло сделать вывод, что часть пушек – обманки. Правда, маршал вспомнил о британском флоте. Возможно ли, что в фортах стояли орудия, снятые с кораблей? О Господи, и как же им удалось всё это сделать?!

- Почему мы не знали об этом? – требовательно спросил Массена и, не получив ответа, вперил взгляд в полковника Баррето и повторил вопрос. – Почему мы не знали об этом? Вы говорили, что они строят пару фортов, чтобы прикрыть дороги! Пару паршивеньких фортов!

- Нам не сказали, – с горечью признался Баррето.

Массена вновь прильнул к окуляру. Он был зол, но попытался успокоиться и отыскать слабое место в плотной оборонительной системе врага. За расположенный прямо перед ним холм, на вершине которого маршал разглядел те самые подозрительные, уж очень тёмные пушки, уходила ложбина, затянутая туманом, мешающим рассмотреть, какие там скрываются оборонительные сооружения. Увенчивающие вершины холмов форты и ветряные мельницы ярко освещало солнце, а дальше всё застилала дымка, но маршалу всё же казалось, что эта ложбина никак не защищена. Колонна, атакующая через долину, была бы встречена огнём батареи с холма (если это, конечно, настоящие пушки), но если бы удалось добраться до ложбины, что могло бы остановить его Орлов? А если Веллингтон обманывал его? А если эти линии выглядят гораздо более внушительно, чем есть на самом деле? Каменная кладка не столь прочна, орудия – фальшивки, и вся эта система обороны – фарс, затеянный, чтобы он не продолжал наступление? А Массена не мог не продолжить его! Впереди Лиссабон и продовольствие, за спиной – пустыня, и если он не хотел морить голодом свою армию, он вынужден идти вперёд.