- С ним что-то неладно, сэр, – почтительно заметил сержант Рид.

- Неладно, да, – тусклым голосом пробормотал, как попугай, Буллен.

- Неладно, сэр, – повторил Рид.

На самом деле капитан Слингсби был пьян, но, будучи сержантом, Рид не мог сказать такое об офицере, и потому употребил для характеристики его состояния термин «неладно», который вообще-то означал «болен».

- Насколько неладно? – спросил Буллен.

Он мог бы и сам посмотреть – до разрушенного сарая всего двадцать шагов, - но он отвечал за расставленных вдоль ручья часовых и, к тому же, не хотел встречаться со Слингсби.

- Сильно неладно, сэр, – серьёзно заявил Рид. – Он рассуждает о своей жене, сэр. Он говорит плохие вещи о ней.

Буллену очень хотелось бы знать, какие такие плохие вещи говорил Слингсби, но знал, что сержант-методист такого ни за что не расскажет.

- Это беспокоит людей, сэр, – продолжал сержант. – Такое нельзя говорить о женщинах, особенно о жене.

Буллен подумал, что он мог сделать. Отослать Слингсби назад, в расположение батальона он не мог, так как это окончательно разрушило бы его репутацию как командира, что было бы нелояльно по отношению к коллеге-офицеру.

- Присмотрите за ним, сержант, – беспомощно пожал плечами Буллен. – Возможно, он выздоровеет.

- Но я не могу выполнять его приказы, когда он находится в таком состоянии, сэр.

- А что он вам приказал?

- Поместить Слэттера под арест, сэр.

- Причина?

- Говорит, что он смешно выглядит, сэр.

- О, Господи… Наплюйте на его приказы, сержант. Это – приказ. Передайте ему, что я так сказал.

Рид с готовностью кивнул:

- Вы принимаете командование, сэр?

Буллен не решался дать окончательный ответ. Если он согласится, это будет означать, что Слингсби не способен командовать…возникнут всякие вопросы…

- Принимаю на время нездоровья капитана, – ответил Буллен, посчитав подобный компромисс наиболее приемлемым.

- Очень хорошо, сэр, – Рид отдал честь и собирался уже уходить, когда Буллен окликнул его.

- И… сержант…? – Рид обернулся, и Буллен добавил. – Постарайтесь не смешить его.

- Никак нет, сэр, – серьёзно пообещал Рид. – Конечно, нет, сэр. Я на такое неспособен, сэр.

Буллен отхлебнул чай из своей кружки, обнаружил, что он остыл, поставил кружку на камень и пошёл к ручью. Туман сгустился, видимость составляла примерно шестьдесят или семьдесят ярдов, но над вершинами холмов всего в четверти мили небо было ясное. Туман стелился только в низине, над сырой землёй, и должен был вскоре рассеяться. Он вспомнил, как хорошо бывало ясным зимним утром в Эссексе, когда туман уплывал, и охота неслась по полям, преследуя добычу. Джек любил охотиться. Он улыбнулся, вспомнив огромного чёрного охотничьего мерина, принадлежавшего отцу. Каждый раз, когда он перепрыгивал препятствие, его заносило влево, и отец кричал: «Порядок в зале суда! Порядок в зале суда!». Маленькая семейная традиция, одна из многих в счастливом доме Булленов…

- Мистер Буллен, сэр! – раздался голос Дэниэла Хэгмена, самого старшего из солдат роты, который расположился в десятке шагов вверх по течению ручья.

Буллен, вспоминая о том, как дома сейчас тренируют лошадей к началу сезона охоты на лис, направился к нему:

- Что случилось, Хэгмен?

- Мне показалось что-то, сэр, – Хэгмэн указал направление в тумане, где ему привиделось нечто подозрительное.

Буллен всмотрелся в туманную дымку, но ровным счётом ничего не увидел.

- Скоро туман рассеется.

- Через час, сэр, будет видно совершенно отчётливо. Немного света не помешает.

- Вы уверены?

И в этот момент раздались выстрелы.