Однако незнакомец услышал ее. Он протянул руку – якорь спасения на фоне языков огня.

– A moi, petite, – вот и все, что сказал незнакомец. (Ко мне, малышка).

Голос у него был глубоким, спокойным и уверенным. Фейт собрала последние остатки сил и заковыляла к высокому и крепкому незнакомцу. Он не может быть хуже тех, кто преследует ее, кроме того, она уже исчерпала все свои силы.

Носок ботинка снова зацепился за какое-то растение. Поврежденная лодыжка подвернулась, Фейт полетела вперед и врезалась в мужчину. Он крепко прижал ее к своей груди, но oт удара не устоял на ногах и полетел спиной на землю.

Фейт упала на него, совершенно выдохшаяся. Незнакомец не шевелился, словно и у него тоже вышибло дух.

Собака снова зарычала, по на этот раз yгроза была направлена в темноту. Преследователи, должно быть, уже здесь.

Неуклюже сползая с незнакомца. Фейт пыталась вспомнить французские слова, чтобы объяснить, попросить о помощи. С перепугу наум не приходило ни одного слова.

Незнакомец шевельнулся.

– Мадемуазель? – Голос резкий, глубокий. Фейт открыла рот и беспомощно закрыла.

– Проститe, проститe, – прошептала она по-английски. – Я не могу вспомнить слов. О Боже!

Голос незнакомца сжал еще резче:

– Вы англичанка!

Фейт закивала:

– Да, да. Англичанка. И вы... – Его слова прорезались сквозь туман и принесли облегчение. Он тоже англичанин.

– Слава Богу, слава Богу, – зашептала она. Хотя почему она чувствовала себя с англичанином в большей безопасности, было загадкой.

Собака вновь разразилась яростным лаем, и Фейт взяла себя в руки.

– Эти люди, они будут тут с минуты на минуту...

Он даже не взглянул в сторону преследователей. Он наклонился и протянул ей руки.

– Вы можете встать?

Краем сознания она отметила, что он говорит правильно и чисто, без малейшего намека на диалект. Говорит как джентльмен.

Фейт кивнула и со с трахом уставилась в темноту. Пес злобно рычал, чуя приближение чужаков.

– Хватит, Вульф.

Собака затихла, и наступило молчание.

Три силуэта смутно виднелись на фоне мерцания моря и неба.

– Они гонятся замной.

– Я так и понял. Но почему? Вы что-нибудь украли?..

– Нет! – негодующе воскликнула она. – Они хотят... они думают... они думают, что я...

Он окинул ее холодным, оценивающим взглядом.

– Понимаю, – бросил он отрывисто.

И он действительно понял. Фейт понурила голову, слишком подавленная, чтобы говорить.

– Сядьте вон там, возле огня, – приказал он. – Я разберусь с ними.

– Но их же гам трое, а может, и больше!

Ею зубы сверкнули в свирепой улыбке.

– Хорошо.

Хорошо? Фейт уставилась на лицо, скрываемое темнотой. Что он хотел сказать этим своим «хорошо»?

Голос из темноты грубо прокричал на французском:

– Эй, ты там! Эта женщина наша!

– Ага, верни нам ее и разойдемся с миром, – добавил другой.

Высокий незнакомец ответил по-французски:

– Женщина моя.

Собака зарычала, словно подтверждая ею слова.

Женщина моя. Неумолимая констатация факта. Фейт поежилась. Неужели теперь ей придется убегать от четверых, а не от троих? Ее охватила злость. Она ничья. Она не принадлежит никому. С тех пор как она ушла от Феликса, все, кому не лень, отчего-то считают, что имеют на все права. Неужели это было всего десять дней назад? Эти дни казались бесконечным кошмаром, который становился все хуже.

Первый выругался.

– Шлюха наша.