— Вот-вот! Кагамибираки! — затараторил Асакура. — Пойдём, Кацураги-сан! Нужно успеть, пока всё не выпили.

Асакура Джун поспешил к центру зала, где вокруг Ямамото Мифунэ уже собралась целая толпа. Я же остался наблюдать за происходящим со стороны.

Генеральный директор взял деревянный молоток, который, как я понял из разговоров людей, назывался «кидзути» и крепким ударом вышиб крышку бочонка. В котором, как несложно догадаться, находилось сакэ.

Только к этому моменту я понял, что происходит в центре зала. Я слышал об этой церемонии, но не знал, как она называется. Кагамибираки — как хлопок шампанского под бой курантов. Только в Японии — это универсальное мероприятие для любого крупного праздника. От Нового Года до юбилея знатного человека.

Ямамото Мифунэ взял хисяку — специальный ковшик — и зачерпнул из бочонка сакэ. На столике рядом с ним располагалось множество чашечек, именовавшихся местными, как «масу». Насколько мне известно, раньше их использовали для того, чтобы отмерять рис, но сейчас Ямамото Мифунэ разливал в них сакэ.

Первыми к столику подошли особенно значимые члены корпорации. Среди них я узнал только Акита Такехиро. Остальные члены совета директоров мне были неизвестны. После Ямамото Мифунэ отступил от бочки вместе с директорами, а к столику устремилась толпа остальных сотрудников корпорации.

И Асакура Джун, который лез туда буквально по головам.

Среди толпы я заметил знакомое лицо. Вот его-то я искал!

Кимура Юичи — мой пациент с язвенной болезнью желудка — заведующий складами.

Я подошёл к Кимуре со спины и произнёс:

— Добрый вечер, Кимура-сан.

Кимура Юичи вздрогнул, допил сакэ и лишь после этого обернулся ко мне. Его лицо побледнело.

— О… Кацураги-сан! Какая встреча! — обрадовался он, но глаза Юичи бегали, будто он жаждал найти путь к побегу.

И несложно догадаться, с чего вдруг взялось такое поведение.

— Кимура-сан, я здесь, чтобы праздновать, а не лечить людей, — начал я. — Но всё-таки, кажется, я кому-то говорил, что алкоголь в ближайшие несколько месяцев лучше полностью исключить.

— Эх… — Кимура улыбнулся и виновато почесал затылок. — С таким терапевтом, как вы, Кацураги-сан, нестрашно и немножко рискнуть своим здоровьем. Тем более, повод есть!

— Ошибаетесь, Кимура-сан, я не всесилен. Я лишь направляю людей, а эффективность лечения во многом зависит исключительно от пациентов. Но, если честно, я искал вас не за этим.

— Искали? Я чем-то могу помочь вам, Кацураги-сан? — удивился Кимура.

— Вообще-то, да, — кивнул я. — Наша клиника готовит один проект, и для его осуществления мне нужно поговорить с директором первого десятка этажей. Вы не могли бы мне сказать, к кому мне стоит обратиться?

— А, так это не проблема, Кацураги-сан, — кивнул Кимура. — Вы ищите Сонозаки Сэйджуро. Он стоит у мраморной колонны справа.

Кимура указал на маленького полного мужчину.

— Благодарю, Кимура-сан, — поклонился я. — И всё же, не перебарщивайте с сакэ. Мы в прошлый раз еле вас вылечили.

— Хорошо, Кацураги-сан, непременно!

Договориться с Сонозаки Сэйджуро не составило труда. Как раз наоборот, мужчина был рад, что на его этажах планируется диспансеризация. Поскольку сам он страдал сахарным диабетом второго типа, это мероприятие в первую очередь заинтересовало его самого.

— Кацураги-сан, — одёрнул меня знакомый голос, как только я завершил беседу с Сонозаки.

За моей спиной стоял Кондо Кагари. Видеть его в смокинге было на удивление чудно. Я настолько привык к неряшливому Кагари в его мятом белом халате, что представший передо мной японский аристократ заставил меня напрячься.