Ну ничего, мы с ним ещё утром пересечёмся.

Телефон в ординаторской терапии зазвонил.

— Терапия, — ответил я.

— Кацураги-сан, у нас по скорой поступает больной. Скорее всего, хирургическая патология. Ясуда-сан просил вас прикрыть его, — сказала медсестра.

А, так я сегодня опять работаю на два отделения! Предчувствую весёлую ночку.

— Уже спускаюсь! — ответил я и поспешил в приёмное отделение.

На первом этаже сидел бледный худощавый мужчина. Его глаза впали, видимо, из-за резкой потери веса. Лицо покрывала двухнедельная щетина. Чёрную кепку-бейсболку с головы он не снял даже в помещении, и причину этого я понял только благодаря «анализу», который подключился автоматически.

Волос на его голове почти не осталось. Лишь редкие клочки.

— Добрый вечер, — сказал ему я. — Рассказывайте, что беспокоит.

Пока мужчина собирался с силами, чтобы поделиться со мной жалобами, я осмотрел его тело с помощью «анализа».

В лёгких, печени и костях виднелись маленькие неровные очаги изменённой ткани. Метастазы.

Саму опухоль я нашёл достаточно быстро. Она находилась в прямой кишке и из-за этого перекрывала её просвет.

Весь толстый кишечник был резко напряжён из-за скопившихся каловых масс.

А вот и онкобольной. И стадия тут явно четвёртая.

— Госпитализируем! — скомандовал я.

— Скорая заподозрила острую кишечную непроходимость, — ответила медсестра. — Куда кладём? В хирургию?

— Нет, — сказал я, прикинув план, на который ранее бы не решился. — Ведите его ко мне — в терапию.

Глава 6

— Очень сильно болит живот, — прошептал мужчина, с трудом шевеля языком. — Больше терпеть уже не могу…

— Кацураги-сан, вы уверены? Точно в терапию? — удивилась медсестра.

— Абсолютно, — кивнул я. — Хирургическое вмешательство здесь не понадобится.

Не понадобится, если я хорошо постараюсь. Придётся поступить вразрез с клиническими рекомендациями. Я смогу купировать это состояние с помощью собственных сил и «анализа». Если этого пациента прямо сейчас госпитализируют в хирургию, ему наложат стому — то есть выведут толстую кишку через живот, а анальное отверстие зашьют. Учитывая то, как далеко зашёл онкологический процесс, после и без того непростой операции его будет ждать тяжёлый конец.

Пока он ещё может стоять на ногах и не нуждается в постороннем уходе, я рискну. Есть шанс вытащить его. Если вдруг что-то пойдёт не так — сразу переведу его в хирургию, тогда все мои попытки можно будет счесть предоперационной подготовкой.

Но я уверен в своих силах. Должно получиться.

— Какой диагноз ставим в направлении? — спросила медсестра.

— Обострение хронического панкреатита, — солгал я.

Так нужно. Через несколько часов у него уже не будет острой непроходимости. Пусть и в бумагах она тоже не мелькает.

— Доктор, вы уверены? — прошептал мужчина, с недоверием глядя на меня.

— Не беспокойтесь, — ответил я. — Я знаю, что делаю. Даю слово, через несколько часов вам станет намного лучше.

Его положили на каталку и повезли в терапевтическое отделение.

— Меня предупреждали онкологи, что такое может случиться, — просипел он, держась за живот. — Говорили, что придётся ставить стому.

— Мы с вами постараемся обойтись без этого, — уверил его я.

— Хорошо бы… — усмехнулся он. — Не очень-то хочется остаток своей жизни ходить в туалет через живот.

— Самоирония? — удивился я. — Это хорошо. Держите этот настрой и дальше.