Мужчина достал из сумки заключение КТ и передал его Акихибэ. Я уже знал, что там будет. Норма. Никаких отклонений.

Можно было бы предположить, что у него возникли проблемы с щитовидной железой. Она увеличилась и давит на гортань, вызывая мучительный рефлекторный кашель. Но мой «анализ» не засёк изменений в щитовидной железе. И, судя по данным обследований, Нарушито уже выполнял ультразвуковое исследование щитовидки несколько месяцев назад. За такой короткий срок она бы не смогла так резко увеличиться.

Эх, не повезло Акихибэ Акико. Очень трудный случай ей достался. Но пока что она показывает себя весьма неплохо. Общается с пациентом вежливо, внимательно. И самое главное — не теряется. Как специалист, она ведёт себя очень даже неплохо.

Жаль только, что я знаю закулисную картину её образа.

Девушка послушала лёгкие пациента, осмотрела его ротовую полость и прощупала щитовидную железу.

— Скажите, Нарушито-сан, а какие препараты вы принимаете? — спросила она.

Прекрасный вопрос. Ей осталось исключить всего два патологических процесса, чтобы добраться до истины.

— Никаких, Акихибэ-сан, — пожал плечами он. — Давление, и другие хронические заболевания меня не беспокоят.

Если бы Нарушито Тайто принимал препараты от давления, мы легко бы могли обнаружить в одном из них побочный эффект в виде кашля.

Осталось исключить аллергию, но и на неё это непохоже. По общему анализу крови не заметно, чтобы количество эозинофилов — клеток, отвечающих за аллергию, увеличилось.

В целом Нарушито Тайто казался абсолютно здоровым человеком, и ни в одном из его органов не обнаруживалось никаких признаков воспаления.

Акихибэ Акико замолчала.

— Простите, — она поклонилась Нарушито. А затем повернулась ко мне. — Кажется, я не смогу поставить верный диагноз, Кацураги-сан.

Выглядела Акико уничтоженной. Пустота в глазах, поникшие плечи и чувство полного разочарования в себе. Странная она. Выглядит так, будто только что по её ошибке погиб пациент. А она, всего-навсего, не смогла выставить правильный диагноз в первый день стажировки.

Но случай действительно трудный.

— Всё в порядке, Акихибэ-сан, — сказал я. — Сейчас разберёмся вместе. И вы, Нарушито-сан, не беспокойтесь. Я знаю, в чём может быть ваша проблема.

— Правда? — одновременно воскликнули и пациент, и доктор Акихибэ.

— Вы сказали, что не принимаете никаких препаратов, но я заметил, что кто-то выписывал вам противовоспалительные препараты на протяжении месяца, — сказал я. — Судя по листу назначений, вы прошли целый курс лечения. Но от чего? У нас в базе данных нет выписок о вашем заболевании, а вы документов не предоставили.

— Простите, Кацураги-сан, — вздохнул он. — Я после того случая совсем забывчивый стал.

— После какого случая? — нахмурился я.

— Два месяца назад меня сбила машина, — заявил он. — Представляете, ничего себе не сломал, но очень сильно приложился затылком о камень.

— У вас было сотрясение? — спросил я, подключая «усиленный анализ».

У основания черепа до сих пор оставались следы гематомы. Сам мозг не пострадал… Либо мне так казалось. Искать патологию в нервных волокнах трудно даже с помощью «анализа», но интуиция подсказывала мне, что с областью, которая носит название «продолговатый мозг» что-то не так.

— Я не уверен, что это было сотрясение, — сказал Нарушито. — Меня доставили в Центральную Токийскую больницу и сразу же передали неврологам. Пока меня везли, я был без сознания. Но потом уже в отделении быстро пришёл в себя. Врачи лишь пожимали плечами. Сказали, что мне крупно повезло.