— Позвольте, — я взял его ногу и внимательно осмотрел рану. — Глубокая, и очень ровная. Чем это вы так? Стеклом?

— Да, — кивнул Эитиро. — Когда выход заблокировало, я решил сам устранить завал и начал таранить дверь. Естественно, этого не нужно было делать. Из-за тряски с потолка оторвалась лампа и осколком прочертила по голени.

— Сколько времени уже прошло? — спросил я, заметив в тусклом свете ординаторской, что Эитиро Кагами был невероятно бледен.

— Часов восемь, наверное, — заявил он.

Теперь у меня совсем не осталось сомнений. Проблема не в завале и не в ране. Эитиро Кагами — один из тех людей, которые в случае катаклизмов временно теряют рассудок. Он давно должен был отправиться в хирургию. Да куда угодно, но точно не сидеть в ординаторской, пытаясь зашить себе ногу!

— Эитиро-сан, почему вы не обратились к хирургам? Что вы вообще тут делаете? — спокойно спросил я, попутно обрабатывая его ногу антисептиком.

— Там все так загружены работой, что я… — Эитиро всхлипнул от боли. — Решил никого не беспокоить по пустякам. Подумал, что надо самостоятельно заштопать рану и рвануть к вам на помощь.

— Эитиро-сан, успокойтесь, пожалуйста, — строго велел ему я. — Скорее всего, вы ещё не поняли этого, но у вас шок.

Заведующий посмотрел на меня так, будто решил, что я пытаюсь его обмануть. Но когда я приступил к лечению его раны, он быстро пришёл в себя.

— Вы правы, Кацураги-сан, — прохрипел он, когда я направил последние капли целительной энергии на остановку кровотечения. — Я думал, что со мной больше такого не случится…

— Вы уже сталкивались с землетрясением? — спросил я, стараясь отвлечь его разговорами.

Сейчас главное — увести его беседой подальше от мыслей о ране. А затем, после восстановления сосудов, вколоть ему местное обезболивающее и зашить рану. Благо аптечка со всем необходимым есть даже в ординаторской.

— Сталкивался, в детстве, — сказал он, с трудом сдерживая эмоции.

Судя по всему, сегодняшнее происшествие потрясло его слишком сильно. Верно говорит статистика. Почти треть из всех поступивших людей были в очень нестабильном эмоциональном состоянии. И это не просто следствие страха, или как может показаться, обычный испуг.

Это невроз — настоящее заболевание нервной системы и психики, которое развивается из-за первобытного ужаса. Людей давит не обломками, а колоссальным страхом, который даже невозможно вообразить. Страхом перед необузданной природой, которую человек не способен взять под свой контроль.

— Когда мне было десять, я был у бабушки с дедушкой в деревне под Токио, — глядя в пустоту, произнёс Эитиро. — Землетрясение началось, когда мы с бабушкой были в поле. А дед, он… — Эитиро проглотил сухой ком. — Дом ушёл под землю вместе с ним, и мы ничего не смогли с этим сделать.

Пока Эитиро пытался выговориться, я уже ввёл местное обезболивающее и начал зашивать его рану. Понял, что от разговора ему становиться только хуже, поэтому решил не спрашивать у заведующего разрешения и ввёл ему внутримышечно транквилизатор. Он не обращал внимания на то, что я делал с его ногой, и продолжал бубнить себе под нос о том, что повёл себя непрофессионально и не смог помочь остальным врачам.

Скоро он уснёт, и я позову кого-то из хирургов, чтобы его рану осмотрели ещё раз.

— Простите, Кацураги-сан, — выдавил из себя Эитиро и завалился на меня.

Я подхватил его под руки и дотащил до дивана.

— Всё в порядке, Эитиро-сан, — сказал я.