– Да? Почему последнее?

– Потому. Пока последнее.

– Ладно, давай и знай, я ценю твои усилия, ты хотя бы попыталась.

– Ага, – кивнула я, – так вот, давай продадим твою почку.

– Чего? – она прекратила брезгливо вытаскивать мой окурок из сигаретной пачки, и подняла взгляд.

– С работы тебя уволили, источник дохода перекрыт, нигде ты больше никогда и ни за что не найдешь себе места под солнцем, ты обречена курить «Яву» под забором, так отчего же не продать что-нибудь лишнее вроде почки? Купишь квартиру с видом на Кремль и заживешь королевишной. Это тебя устраивает? Ладно, – я посмотрела на часы, – мне пора на работу.

– Сена! Какая работа! Я в беде!

– Я тоже, представь себе. Если я не вернусь через полчаса, Конякин вычтет три сотни из моей зарплаты.

Тая выхватила из сумочки кошелек, из кошелька три купюры и швырнула на стол.

– А это, случайно, не последние в твоей жизни стольники? – округлила я глаза. – Смотри, вдруг ты такие бумажки больше не увидишь.

– Сена, не уходи! – взвыла будущая нищенка. – Я тебе пятьсот рублей дам, только не уходи!

– Меня так задешево не купишь, – вздохнула я, усаживаясь обратно. – Иди, бери пива, да можешь мне такой же курицы с картошкой прихватить, а я пока что-нибудь да придумаю.

Подруга прыснула к стойке со скоростью спринтера. Раздумывая над судьбами мира, я курила, глядя в мутноватое окошечко кафе, ожидая озарения…

– Вот! – перед моим носом оказалась тарелка с душераздирающе вкусно пахнущей едой. – И еще вот!

Рядом бухнулась кружка пива.

– Придумала что-нибудь?

– Слушай, пока ты ищешь работу, тебе будут нужны деньги, так?

– Так, так, так… – Тайка присела и вперила в меня ужасно внимательные очи.

– Ты можешь сдать свою квартиру и пока пожить у меня. Квартира твоя в хорошем районе, рядом с метро, телефон, сортир, всё такое, долларов четыреста можешь иметь в месяц легко.

Ни одни голливудские спецэффекты не смогла бы добиться такого мгновенного преображения человеческого лица и вспышки такого света в коричневых глазах.

– Сена, ты гений! Как же я раньше не догадалась! Да я совсем её продам! Как ты думаешь, тыщ сто выручу? Тогда я смогу вообще никогда не работать!

– А где ты жить-то будешь, счастье мое?

– Как это где? У тебя, разумеется!

Пожалуй, я свой язык тоже продам на органы. Интересно, кому-нибудь нужен запасной язык?

В тот момент в Таискиной сумочке зазвонил мобильник.

Кстати о мобильниках… Человек, нанявший нас расследовать дело модельного агентства «Bella Donna», не особо стеснялся в средствах на пути к справедливости. От этого плодотворного сотрудничества нам достался вполне приличный гонорар, эти вот мобильные телефоны и порядком истрепанная нервная система. Свой аппаратик Тая умудрялась временами подкармливать деньгами, а мой так и лежал дома на почетном месте, дожидаясь лучших времен.

– Алё? – важно произнесла Тая. – Кто говорит? А, Михаил Сергеевич, драстуйте.

Кстати о Михаиле Сергеевиче… Он тоже имеет непосредственное отношение к растреклятому делу о модельном агентстве. Он даже неплохо пострадал в самом финале расследования… Нет, ну скажите, люди добрые, разве ж мы могли знать, что человек, преследовавший нас, не убийца, а детектив, желавший, напротив, нам же и помочь? В результате, этот во всех отношениях достойный дяденька, полный тезка бывшего генсека СССР, как следует получил от меня по голове молотком и отвалялся в больнице с сотрясением мозга, не утратив при этом к нам самых лучших дружеских чувств.