Тут его осенило, и он сообщил с улыбкой:

— Мои предки уж точно резали себя! Стоит придумать что-то прикольное, белые сейчас же всё слижут. Блюз, рэп, тату, пирсинг, каттинг — это же всё наша культура! — Он свирепо завращал глазами. — Негритянская!

Спаситель нарочно пошутил про негров, чтобы девочка расслабилась, перестала отгонять мысль о том, что он черный. Марго душил смех, но в ответ она снова только презрительно фыркнула.

— А что говорит о твоих шрамах школьная медсестра? — поинтересовался Сент-Ив.

— Что дело плохо. Что я веду себя плохо. Что мне самой плохо. Одно из трёх. Или всё вместе.

Марго яростно теребила левый рукав, будто выдирала из него, как нитки, короткие фразы.

— Так дадите мне справку?

— Поездка в марте? Что ж, времени у нас достаточно.

— Времени достаточно? Вы мне психоанализ не втюхивайте, я не за тем пришла!

Девочке действительно плохо? Если да, то насколько? За неё на этот вопрос могут ответить шрамы: они бывают на руках, на предплечьях, даже на бёдрах. Много ли ран, насколько они глубоки, как расположены… Возможно, она нанесла их себе, подражая кому-то, в знак принадлежности к некой группе. Или поддалась тяге к саморазрушению? Прежде у Сент-Ива не было пациентов с подобными проблемами, однако он знал о них куда больше, чем дал понять Марго. Статистика утверждает, что новоявленной «моде» следуют 5–10 % подростков, по преимуществу девочки от 13 до 15 лет. Впрочем, данные не вполне достоверны, ведь делается это втайне.

— Считаешь, много шума из ничего?

— Вот-вот. Нет бы реальными проблемами заняться!

— Реальными — это какими?

— Ну, к примеру, я задолбалась с матерью жить. Вот РЕАЛЬНАЯ проблема!

Спаситель понял, что ему удалось ухватить путеводную нить, и с тревогой взглянул на циферблат больших круглых часов, висящих напротив стола. У него осталось всего несколько минут на то, чтобы отыскать центр лабиринта.

— А твои родители давно развелись?

— Папа ушёл от мамы, когда мне было десять. — Она решительно вскинула руку, как бы заранее возражая. — Я на него не в обиде. Она его довела. Прямо со свету сживала.

— Сживала со свету?

— Ну да, мы с ним всё обсудили. — Марго опять преисполнилась высокомерия, гордясь доверием отца. — Вам когда-нибудь приходилось жить с депрессивной женщиной?

— Депрессивной? — удивился Сент-Ив.

Ни единого признака депрессии у мадам Дютийо он не заметил.

Его недоверие возмутило Марго, она принялась горячо доказывать, что её мать — редкая зануда и всех замучила постоянной подавленностью, тревожностью, мнительностью.

— Вечно за мной шпионит, шагу ступить не даёт. Пришла к подруге — отправляй эсэмэску, букву «д», то есть «добралась». Уходишь домой — шли «в».

— Кого? — растерялся Спаситель.

— Не кого, а что. «В» — «выхожу», значит.

— Большой беды не вижу, просто мама за тебя волнуется. Понимаю, иногда это бесит, но она желает тебе только добра.

— Желает добра? Ничего умней не придумали? Тоже мне, психолог дипломированный!

— Прости, — виновато кивнул Спаситель. — Постараюсь повысить свой уровень.

Кротость взрослого смутила Марго. К fair play девочка не привыкла. Заговори она подобным образом с учительницей, та бы вкатила ей замечание в дневник.

— А с отцом вы дружите? — поинтересовался Спаситель.