- Я думаю, тебе стоит подняться к себе в комнату. Пора в кроватку.

 "И так ты будешь в безопасности", - хотел он добавить.

 Он услышал шорох диванных подушек, когда Портия зашевелилась и встала.

 - Ну, полагаю, я ударила по самому больному.

 Портия прошла мимо, и он мог уверенно заявить, что она коснулась его специально. Легкое прикосновение опалило, словно железо, клеймившее плоть теленка.

 - Думаешь, что хорошо разбираешься в психологии людей?

 - Я учусь на психолога, поэтому, да, я так думаю.

 Гордость требовала, чтобы этот раунд остался за ним.

 - Ты ничего не знаешь обо мне и никогда не узнаешь.

 Она не обернулась, когда ступила на первую ступеньку лестницы, и тихо пробубнила их себе под нос, словно разговаривала сама с собой, но Зейн все равно услышал:

 - Следи за спиной, крутой парень.

 "Следи за своей или скоро на ней окажешься", - хотел он сказать Портии в ответ, но промолчал.

 Глава 8

 Дверь щелкнула за Зейном, когда он зашел в коридор с первыми лучами солнца. Он охотился на ничего подозревающего пешехода по пути домой, чувствуя себя возбужденным после спора с Портией, так что ему потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы покормиться. И даже после двух пинт крови, он не чувствовал удовлетворения, получить которое так настойчиво требовало тело. Зейн точно знал, как получить его, но осознание никак не приблизило к тому, чтобы вкусить Портию, но не просто поцелуй или перепихон, а гораздо больше, ему нужна ее кровь, ее возбуждение и сердце.

 Её слова и взгляд, когда она говорила, заставляли внутренности скручиваться подобно торнадо, который прошелся через средне-западную часть города, оставляя за собой лишь разрушение и пустоту.

 В одно мгновенье Зейн потерял власть. Она захватила бразды правления и ударила его, вытянув наружу самый страшный страх - полюбить снова.

 Он любил родителей и сестру. Он любил слова, с помощью которых создавал прекрасные творения. Он любил пение птиц на заднем дворе. Любил жизнь.

 А потом они забрали у него всё: родителей, сестру и его страсть. И, наконец, жизнь. Они забрали смысл его существования и оставили лишь сердце, полное ненависти и желания отомстить.

 Любовь послужит лишь болезненным напоминанием о потере. Тот уцелевший кусочек души, несомненно, разобьется об ещё одну утрату, которая точно произойдет, если он позволит сердцу смягчиться.

 Давным-давно он дал обещание, что справедливость восторжествует. Только если он останется непоколебим, сможет достичь своей цели и выполнить обещание. В его жизни нет места для любви.

 Сняв кожаное пальто, Зейн бросил его на стул в коридоре. Ступив вперед, Зейн угодил во что-то мягкое. А последующий запах, который он только что уловил, потому что слишком погрузился в раздумья, когда вошел в дом, сказал о полном бардаке.

 - ЗИ!

- завопил Зейн.

- Ты где, мать твою?

- Зейн понимал, что не стоило оставлять собаку дома одну. Нужно было запереть его во дворе. Щелкнув выключателем, Зейн поднял ногу и осмотрел ботинок. Здорово! Подошва была вся в собачьем дерьме.

- Я убью тебя, Зи!

 У щенка явно хорошо развито чувство самосохранения, потому что тот и носа не показывал. Хотя это не спасет его от наказания. Прячась, он лишь задержит неизбежное.

 Кипя от злости, Зейн прошел на кухню и схватил полотенце со столешницы. Когда убрал беспорядок, устроенный псом, Зейн снова проклял Иветт. Она могла бы, по крайней мере, научить щенка справлять нужду на улице, прежде чем отдать его к ничего не подозревающему владельцу.