Эфир ответил, — «Трибуц», на связи «Аскольд», Грамматчиков, вас понял, боевая тревога.

— Удачи вам, Константин Александрович, и с Богом! — сказал я, а про себя подумал: — Лишь бы сдуру по своим не попали, из своих допотопных. А вообще, у нас с «Быстрым», огневой мощи как у десятка «Аскольдов». Но миссия имеет еще и воспитательную цель, показать, так «как надо», не глядя со стороны, а так сказать, непосредственно участвуя.

— Спасибо, Сергей Сергеевич, к черту! — ответил Грамматчиков, но я уже не обращал внимания на слова, сосредотачиваясь на предстоящей задаче. Самое главное, стоит ли обстреливать позиции японских батарей. Они построены? Вооружены? Снаряжены? После некоторого размышления я решил открыть огонь при первых признаках целенаправленного шевеления на позиции. А тем временем солнце багровым шаром упало почти к самому горизонту.

Есть! На экране ГАКа высветились одна за другой две нити минных заграждений, искать проход некогда, дежурный отряд номерных миноносцев уже двигается к выходу с внутреннего рейда. Вызываю «Аскольд»

— «Аскольд», ваш курс ведет к опасности — прямо по курсу, в девяти кабельтовых, минное поле. Будьте осторожны.

— «Трибуц», я «Аскольд», у аппарата капитан первого ранга Грамматчиков. Вас понял!

— «Аскольд», на связи Карпенко. Примите чуть вправо, и заткните уши, сейчас мы их будем тралить!

Не успел Грамматчиков ничего переспросить, как «Трибуц» взял градусов на двадцать вправо и с левой установки РБУ-6000 огненными каплями, одна за другой, полетели четыре реактивные бомбы. Описав дымную дугу, они упали, подняв высокие всплески, на ничем не выделяющийся участок моря. Несколько секунд было тихо, потом с ужасным грохотом вода встала верникально.

— «Аскольд» это «Трибуц», удалось подорвать два-три букета, — Карпенко глянул на планшет, — проход шириной примерно в кабельтов, пристраивайтесь в кильватер за «Быстрым».

— «Трибуц», вас понял, — Грамматчиков не догадался прикрыть трубку рукой и я услышал как он говорит Макарову, — Откуда они взялись, Степан Осипович? Сунулись бы мы сюда на радостях сами, потеряли бы крейсер. Ведь там и в самом деле не меньше трех букетов, из пяти мин каждый, было…

— Константин Александрович, не гневите Бога, будьте любезны. Он и так даровал нам сегодня куда больше, чем мы заслуживали. Для вашего же благополучия, как верноподданный Императора Всероссийского, примите к сведению «американскую» версию и везде подтверждайте. Ибо, все, что сверх того, смогу поведать вам только с личного соизволения Его Величества.

— Как вам будет угодно, Степан Осипович, но думать то вы мне не запретите…

— Думайте что угодно, Константин Александрович. Но, во первых, вас люди слушают, понимать надо. А во вторых, смотрите внимательно, разворошили мы осиное гнездо, вон японские миноносцы на встречу спешат.

И в самом деле, отряд номерных японских миноносцев, уже миновал вход на внутренний рейд и начал быстро разгоняться в сторону приближающихся русских кораблей. За маленькими, сто пятидесяти тонными, корабликами потянулись длинные хвосты черного дыма. Их командир повел свой отряд прямо поверх минных полей, должно быть зная, что заграждение выставлено на куда более крупную дичь, а его миноносцы с их двухметровой осадкой никак не смогут потревожить выставленных мин. Все было бы так, но и я тоже знаю свое дело не хуже его, а может и лучше, поэтому когда японский миноносный отряд проходил минное заграждение на несколько кабельтовых южнее того места где «Трибуц» уже проделал проход, снова заработал реактивный бомбомет, на этот раз с правого борта.