— Похоже, ты прав. — От облегчения, что он не начал с места в карьер уговаривать меня сбежать с ним на край света и там свить уютное гнездышко, я готова согласиться с чем угодно.

— Значит, там давай и поищем. — Он с разбегу взлетает, а я смотрю и любуюсь. Всего каких-то несколько недель назад я сама научила его подниматься в небо. Прямо поразительно, как с тех пор он каждое движение отточил. Выше и крепче Клыка, Дилан мощными взмахами взмыл в вышину. Солнце сверкает в его волосах и переливается в оперении. Крылья у него чуть короче, чем у Клыка, но зато шире — настоящие крылья ястреба, олицетворение высоты и силы.

У всех нас в стае крылья у́же и устроены с бо́льшим наклоном. Я бы сказала, наши крылья — скоростные. Мне впервые приходит в голову, что создавшие нас генетики для каждого из нас использовали ДНК разных птичьих пород.

Раньше я ни о чем таком не думала. Мне всегда казалось, что они просто набрали ДНК какой-то птицы в одну пипетку и капали из нее в сотню разных пробирок. Странно теперь думать, что мы происходим от разных птиц. По крайней мере, ни фламинго, ни пингвинов среди нас вроде бы не наблюдается. Хоть за это спасибо.

— Что ты там копаешься? — кричит Дилан мне сверху.

Я разбегаюсь, набираю скорость и футов через тридцать взмываю в небо, раскрыв крылья. Ровными мерными взмахами поднимаюсь все выше и выше. Солнце светит мне в лицо, ветер полощет за спиной спутанную гриву, и во мне поднимается волна радости полета и гордости за мою силу.

Дилан, похоже, читает мои мысли. Он улыбается, его лицо, в синяках и кровоподтеках, расцветает:

— Это правда! Нет на свете ничего лучше!

Я кивнула, секунду подумала, и — вот странность — оба мы одновременно добавляем: «Кроме кофе мокко с белым шоколадом из кафе „Кофейное Безумие“».

Мы уставились друг на друга. Было бы еще терпимо, если б это какой-то навязший в зубах рекламный куплет был. Но как это длинное предложение, откуда ни возьмись, ни с того ни с сего одновременно взбрело нам обоим в голову?

«Ты что, мысли мои читаешь?» — думаю я. Но даже если он и читает, ему достало ума про это не распространяться. Вместо этого он нахмурился:

— Ты что, мысли мои читаешь?

Тоже хороший ход. Нападение — лучший способ защиты.

— Нет! — бормочу я.

Все это очень странно. И даже страшновато. И все-таки… я осталась.

20

— Хэллоу-у-у, Кейт! — присвистнул Рэчет. — Смотрю на тебя, и все у меня внутри обмирает.

Клыка передернуло. Свою новую команду он собирал из ребят постарше — чтоб лишние силы на мелкотню не тратить. Может, промахнулся? Теперь придется весь этот несносный флирт терпеть.

Кейт Тан Вей Йинг прибыла наконец к месту событий. И, надо вам сразу сказать, она оказалась совершенно сногсшибательной красавицей. Густые блестящие черные волосы, никак не желающие оставаться за ушами и непослушно и кокетливо падающие на лицо, высокие скулы супермодели и легкая счастливая улыбка.

У нее тоже оказались свои странности.

— Ты что? — в ужасе переспрашивает Рэчет.

Кейт смеется и откидывает волосы за спину.

— Я веган, — повторяет она как по-писаному. — Я не ем мяса, рыбы и никаких продуктов животного происхождения. Например, молока, масла или яиц.

Рэчет воззрился на Клыка, точно хочет сказать: «Опять бабские штучки. Сначала та про суши плела, теперь и эта выпендривается».

Клык только плечами пожимает:

— Хорошо, что я нам клевый отель заказал. — Он плюхнулся на одну из широченных кроватей и принялся щелкать пультом от телика.