|
Как же он тогда проклинал неизвестного немецкого летчика, ухитрившегося грохнуть Никиту по дороге в Москву! С каким бы наслаждением он зашел бы сейчас в камеру к этой мрази и отвел душу, но – не судьба, черт бы ее побрал! Никитка уже несколько лет как в земле гниет, остается только зубами скрипеть от невозможности своего желания. Уже потом, успокоившись и вновь прокручивая страницы на экране ноутбука, он понял, что, несмотря ни на что, все эти годы надеялся, что Стасов преувеличивал. А оказалось, что он преуменьшал. Не со зла. Просто по незнанию.
– Что, Лаврентий? Продолжаешь злиться? Прекращай! – голос вождя стал спокойно-холодным. – Раньше нельзя было чувства распускать, а теперь – подавно! Как никогда, нужен трезвый, взвешенный подход к проблеме. Ты не маленький мальчик и сам все прекрасно понимаешь. Поэтому в последний раз говорю – хватит. Посмотрел я твой список и в целом согласен с перечисленными там именами. Только вот этих двух не трогай.
Берия взял протянутый Сталиным листок и посмотрел на небольшой список, из которого были вычеркнуты две фамилии.
– Но ведь… – Он поднял взгляд на Сталина.
– От тебя зависит, каким он станет! Как он сейчас работает? Вот видишь, хорошо работает, уже подполковник! Награды есть. Честные награды, ты сам представлял! – Сталин ткнул чубуком трубки в сторону Берии. – А теперь что изменилось? Несколько книг прочитал? Так в них он описан таким, каким уже никогда не станет! А парень талантливый, честный, принципиальный! И не трус. Сколько раз он в тыл к немцам забрасывался?
– Четыре, Иосиф Виссарионович. – Берия, несмотря на личное отношение к обсуждаемому человеку, был согласен с оценкой Сталина. – Три ранения, из них одно тяжелое.
– Вот! И с работой по созданию подполья и партизанских отрядов прекрасно справлялся. А то, что он у них там, – Сталин дернул плечом, – наделал, так в этом не он, а мы с тобой виноваты! И закончим на этом разговор. Давай о более важном.
Встав из-за стола, Сталин прошелся по кабинету, продолжая держать так и не раскуренную трубку в руке. Подойдя к окну, он пару минут рассматривал падающие на ночную Москву снежинки и продолжил разговор.
– Ты уверен в выводах аналитиков?
– Да, товарищ Сталин. Уверен полностью, – нарком непроизвольно поправил пенсне. – Не позднее чем через неделю после операции, проведенной группой Кузнецова, информация о случившемся будет в Москве. А вот как ее там воспримут… Слишком много неизвестных, товарищ Сталин. В худшем случае – не обратят внимания. В лучшем – поймут намек правильно и при выходе на контакт отреагируют адекватно.
– Хорошо, что ты уверен в работе своих людей, и плохо, что приходится оперировать неполными данными. – Сталин отвернулся от окна и усмехнулся. – Насколько они уверены, что правительство России в курсе возможности перехода между нашими мирами и что они не передали эту информацию третьим странам?
– Максимально уверены, товарищ Сталин. Единственная возможность для Запада – это предатели, которые продадут информацию. А там их хватает.
– Ну, будем надеяться, что твои «гении» в очередной раз не ошиблись. – Сталин вернулся на свое место за столом и неожиданно улыбнулся. – И ты не сильно там наших орлов замучил?
– Не очень, Иосиф Виссарионович. – Берия тоже улыбнулся, вспомнив, как проступало легкое недоумение на лицах группы Кузнецова, прибывших в Москву, при известии, что ближайшие две недели с ними будет работать бригада врачей. Только Стасов злорадно ухмылялся, косясь на товарищей. Кто-кто, а он-то знал, что скрывается за этими простыми словами! И с каким счастьем в глазах они отправлялись назад, в Свердловск…
Если бы подполковник государственной безопасности Юрий Андропов, ползающий на брюхе на западной окраине Берлина, каким-то чудом узнал, что о нем сейчас говорят Сталин и Берия, он бы, наверное, свихнулся. |
