- А что будет с моими русскими панцер-комрад?

   - Сержанту Фомину и механику-водителю Поповичу командование гарантирует жизнь. Но они должны искупить кровью измену перед Родиной в штрафной роте.

   - Как же, я и поверил, - саркастически хмыкнул Попович, - кастрируют они нас без всяких штрафных рот!

   - Погоди, парни, - Фомин посуровел лицом. - Я знаю, как заставить их попытаться нас живьем взять. И минометы они в ход не пустят, по крайней мере, до этой попытки. Гимн русский знаете, как только скажу вам, запевайте пока втроем, чтобы их с толку сбить. Про близнецов они не знают, а потому наша засада на гати для чекистов будет внезапной.

   Он поднялся, скинул с плеч бушлат и, позвякивая крестами и медалями, подошел к краю трясины. Туман начал редеть, в просвет Фомин увидел на той стороне, прямо на берегу, подтянутого офицера в шинели и фуражке с зеленой тульей пограничных войск.

   - Вы, большевики, себя с Родиной и русским народом отождествляете! И потому, кто думает иначе, изменниками и врагами народа называете. А мы не враги русского народа. Когда есть миллионы русских, которых вы мучаете и убиваете, тогда вы не имеете ни малейшего права представлять народ! Это говорю я, русский офицер, монархист, подполковник Фомин!

   - Это кто ж тебя в подполковники произвел, сержант?! А ордена с чьих тел прибрал, сука?! И крестами где разжился?! - Он был не трус, этот капитан Миронов, далеко не трус, и стоял уверенно, хотя и предполагал, что в данный момент в него целятся из пулемета.

   Рядом с ним в кустах на миг блеснуло, Фомин сообразил, что его тоже рассматривают через оптический прицел снайперской винтовки.

   - Погоны на моих плечах мне дарованы генералом Каппелем. Это его собственные погоны! А крест Святого Георгия я получил из рук Верховного Правителя России адмирала Колчака. Знакомы вам эти имена русских патриотов, капитан?! Что касается других орденов, советских, на Тоболе я раненым попал к вам и под чужой фамилией пошел служить в Красную Армию. И я не один такой, у вас до сих пор служат мои коллеги под другими фамилиями, и один даже стал уже генералом! - Фомин говорил громким уверенным голосом, и капитан поверил. Он даже несколько раз сделал резкий жест рукой, который можно было трактовать, как «не вздумай стрелять».

   - И они вам служат честно, как и я до этой войны. Орденом Боевого Красного Знамени меня наградили по представлению маршала Тухачевского за войну с поляками. Первый орден Красной Звезды от маршала Блюхера за бои на КВЖД, а второй от маршала Тимошенко за зимнюю войну с финнами. Медаль «20 лет РККА» получил по приказу маршала Ворошилова. Достаточно тебе этого, капитан?

   Демонстративно достав папиросу, закурил, давая возможность капитану прийти в себя от полученной информации. Тот на диво быстро соображал, и даже тон его речи стремительно изменился. Теперь над угрюмым болотом гремел не начальственный бас, а уважительный голос, с каким младший офицер обращается к старшему. Лицедей, прямо слово!

   - Что же вы, Семен Федотович, русский патриот, офицер, и с немцами? Против своих воюете! Как так?! Имена Суворова, Кутузова, князя Александра Невского запамятовали? Ведь именно их славными именами высшие боевые ордена названы. Погоны введены, славной русской армии традиции…

   Фомин сразу понял - самое страшное впереди: доведется ему сегодня свидеться с дядькой, иначе откуда имя-отчество узнали. Куда чекист клонит, и так было понятно, и он решил ему подыграть, благо ситуация позволяла.

   - Я, капитан, немцам не служил. Если бы они Локоть заняли, всех нас бы там не было. Потому никому свой настоящий чин и прошлое не открыл. И в моем экипаже нет настоящих природных немцев.