– Явитесь. Но не забывайте о тех, кто действительно держит в руках все нити.

– Гиммлер упоминал еще одного, – Курт вытащил из кармана бумажку, прочитал: – Гельмут Кнохен, оберштурмфюрер…

– Это первый человек Гиммлера в Париже! – кивнул Краузе. – Вы попали в самое сердце организации.

– Иначе и быть не может! – улыбнулся Курт Мейер. – Иной раз я думаю, не взять ли бомбу, не взорвать ли все к чертовой матери…

– Ничего не получится, этим вы лишь сожжете себя, – покачал головой Краузе. – Если вы убьете даже Гиммлера, на его место встанет другой. Надо выполнять наши задания.

– Хорошо, – стал серьезным Курт Мейер. – Говорите… Кто такой Лагранж? Почему его надо спасти?

– Это видный математик и инженер, один из авторитетных людей Франции, к его мнению прислушивались. Он мог выступить в печати… Наша разведка хотела влиять на него – с целью противостояния фашизму, разумеется…

– Понятно, – сказал Курт.

– Кроме того, Лагранж, как инженер, знает расположение парижских катакомб и метрополитена. Мы предлагали вывезти его из страны накануне гитлеровского вторжения, однако Лагранж отказался… Потом Германия оккупировала Францию, и Лагранжа арестовали.

– Он жив?

– Это вам предстоит узнать. Факт в том, что он может помочь избежать уничтожения Парижа.

Краузе побарабанил пальцами по столу.

– Сейчас Москву интересует французское Сопротивление и люди де Голля, это связано с планируемым восстанием и готовящимся уничтожением города. Чтобы удовлетворить французов, в Москве подняли архивы и изменили отношение к людям, которым раньше не доверяли. Это также относится и к Лагранжу.

– Понимаю.

Курт Мейер посмотрел на Краузе внимательно.

– Будьте со мной откровенным, – сказал Курт Мейер. – Лагранж – ведь это фигура европейского масштаба…

– Совершенно верно. Даже всемирного. Известный ученый.

– Если я спасу его, Москва не примет решение расстрелять его?

Вильгельм Краузе поперхнулся. Этот малый задал очень откровенный вопрос. Но в разведке нет особых отделов, спецслужб, и нужно доверять друг другу.

– Нет, Москва его не расстреляет.

– Вам можно верить?

– Да.

Теперь уже старик Краузе смотрел на Курта Мейера внимательно.

– Вот что, – произнес он твердо. – Мне все равно придется доложить в Москву, что вы отправляетесь в Париж. Я доложу, что передал вам приказ спасти Лагранжа.

– Хорошо, я попробую.

– Есть еще просьба личного порядка… – Взгляд старика стал виноватым. – Прошу найти в Париже провокатора по кличке Осел… Кличка глупая, но зловещая… На счету этого Осла сотни жизней, он получил кличку по причине дьявольской работоспособности.

У меня был связной, мой очень большой друг, – продолжал Краузе после небольшой паузы. – Мы работали во Франции в начале войны, все это взаимосвязано. Мы работали с Лагранжем. Передали его статью для публикации в Москве. Хотели переправить отзывы наших ученых. Но не успели. Нас троих выдал Осел. Я бежал, мой друг был расстрелян. Лагранж до сих пор сидит. – Краузе посмотрел на Курта очень внимательно. – Он должен поверить тебе, если ты назовешь имя Жюля Ришара, садовника, который жил по соседству. – Краузе улыбнулся. – Этим садовником был я, я вынужден был снять особняк рядом с его домом, чтобы познакомиться… Скажи, что я спас его дочку, она теперь в Америке.