Ай-яй-яй, подумал я, приподнимая за уголок газету. Под ней между двух кирпичей была аккуратно уложена граната-«лимонка». Стоило кому-то беспечно войти в подъезд либо выйти, как нехитрое устройство сработало бы.

Мне везет сегодня на опасные приключения. Сперва автоматчики из «Меседеса», теперь — милая штуковина по имени «Ф-1». Даже интересно, кто и что встретится на моем пути дальше. Неужели Собака Баскервилей с огнеметом? Да-а, тяжела и неказиста жизнь российского чекиста.

Я не стал дожидаться, пока кто-нибудь приведет взрывной механизм в действие, и, приперев дверь ногой, поскорее освободил гранату от привязи. Шестое чувство подсказало мне, что едва ли эта «лимонка» предназначалась мне. Скорее всего роль беспечных граждан была все-таки уготована сотрудникам мистера Федотова. Возможно, подумал я, фокус с проволочкой устроил обиженный ветеран-инвалид, которому не досталось бейсбольной кепочки и дармового пива. Обычный пенсионер, оскорбленный в лучших чувствах, садится писать заявление в мэрию, на имя самого господина Круглова. А у бывших воинов свои причуды; чуть что — и рука тянется к «лимонке». Обидел ветерана? Получи, фашист, гранату. Примерно такая, наверное, логика.

Внутри Комитет оказался вовсе не обшарпанным и бедным, как снаружи. Для благотворительного заведения интерьер выглядел даже роскошно. Понятное дело, ветеранскому Комитету совсем не обязательно ютиться в деревянной хибаре с одинокой лампочкой под потолком, но тем не менее... Общественная организация, призванная тратить деньги на бедных и больных, должна поменьше тратить на себя. Это правило хорошего тона. Между тем светильники, панно, отделка стен — все стоило, мягко говоря, недешево. А ковер? А позолоченные решетки на окнах? А кондиционеры экстра-класса? Поднимаясь вверх по широкой лестнице, я уже почти уверился в том, что мистер Федотов не такой уж альтруист, каким его расписали наивные американские миссионеры.

Во всяком случае, альтруисты не держат на службе плечистых охранников с помповыми ружьями.

Стоило мне подняться наверх и ступить в просторный коридор, как два дула оказались наведенными на меня. Два дула и четыре подозрительных глаза.

— Салют, ребята, — сказал я, предпочитая не делать резких движений. — Мне бы увидеть ваше руководство.

— Ты кто? — с угрозой спросил один из парней, поводя стволом. — Тебе чего надо?

Должно быть, здешняя охрана набиралась из подопечных инвалидов, и этот паренек был глух, как тетерев. Я ведь ясно сказал, что мне здесь надо: увидеть руководство. Только и всего.

Чтобы быть до конца понятым, я решил воспользоваться азбукой для глухонемых — и тут лишь вспомнил про «лимонку» в руке. Угораздило же меня захватить ее с собой!

— Глянь, у него граната, — страшно забеспокоился второй охранник, вжимаясь в стену.

— Сам вижу, не слепой, — отрезал его напарник и тоже стал медленно пятиться назад.

Так опытным путем я выяснил, что охрана инвалидского Комитета состоит не из инвалидов. Не из слепых, глухих или безруких — просто из малоопытных ребят с помповиками. Оба дула их ружей были по-прежнему нацелены на меня.

— Мне хотелось бы повидать мистера Федотова, — объявил я. — По важному делу... — После этих слов я сделал шажок вперед, весьма и весьма осторожный.

— Не двигаться! — тут же воскликнул первый охранник. — А то стреляю!

— Назад! — во весь голос проорал его напарник. — Пулю в лоб схлопочешь!

Парни были заметно напуганы и, похоже, сами не знали, чего от меня хотят: чтобы я замер или чтобы я попятился? До них еще не дошло, что правильнее вызвать сюда руководство, и пусть оно разбирается с пришельцем — карает либо милует.