Это про то, что если взрослые люди начинают читать сказки, добром это не кончится.
Я не читал Джоан Роулинг. Я сейчас высматриваю движение – в полумертвом городке оно хорошо будет заметно и если мой контактер не оторвался от ФБР – я это замечу. А дроны тут использовать нельзя – закрытая территория для полетов…
Встречаемся в придорожной закусочной – до нее пешком более шестисот ярдов, ни один американец не проделает такой путь пешком, если есть машина. Но мы русские, нам семь верст не крюк…
В закусочной тихо, работает кондиционер. Никого нет, кроме пары водил и негритянки с семейством. Все такие толстые, что непонятно, как они вообще передвигаются. Негритянка на костылях – диабетчица. Тут у многих диабет из-за отвратительной привычки поливать всю еду каким-то сладким сиропчиком.
Наверное, я американцем так никогда и не стану.
Мой контактер уже сидит в углу. Спиной к стене. Я сажусь справа. Через окна видно всю трассу, если гости – то мы просечем сразу.
Подходит официантка – тут не самообслуживание. Почти такая же толстая, как эта негритянка. Я заказываю вегетарианское меню – местное мясо лучше не есть, если ты его сам не купил и не приготовил…
Мой контактер примерно моего возраста. Усталое, терпеливое лицо. Я его знаю – незнакомого не послали бы. Только это все равно ничего не значит.
– Как дела, Бык?
– Привет – сбиваю разговор я
Оба улыбаемся. Мы оба – дети одной страны и одной системы, выпускники Военно-дипломатической академии. Только судьбы у нас разные.
Когда Мебельщик начал громить ГРУ – а тогда реально стоял вопрос о закрытии военной разведки и ее слиянии с СВР – короче, тогда во время погрома все шло под нож. Всё и все. У меня была легенда, кое-какие наработки, я психанул, написал рапорт и покинул стены ведомства. Меня отпустили – тогда с этим было просто: не нравится – отваливай.
Здесь – я просто применил навыки, которым меня обучили и быстро, всего за несколько лет – вышел в высшую часть среднего класса. Не миллионер – но у меня больше одного объекта недвижимости и пара интернет – магазинов в качестве собственного бизнеса. Мне хватает.
А вот моим коллегам – нет, судя по всему. Их можно понять. После нескольких волн высылок и жесткого прессинга ФБР у них и не осталось по сути никого. Ни в поле, ни в посольстве. ФБР отслеживает и высылает тех, кто пытается закрепиться быстрее, чем они хотя бы немного закрепляются и обрастают связями. А работу делать надо. Особенно сейчас, когда две страны на грани войны.
Приносят заказ. Мой контактер – я его Витей буду называть, потому что именно под этим именем он учился в ВДА – переходит прямо к делу. Неудивительно – он всегда плохо учился, если его сюда кинули – значит, совсем по дну скребут.
– Ты нам нужен.
Я делаю ироническое выражение лица
– Вы меня уволили, забыли?
– Сейчас ситуация изменилась
– В чем она изменилась?
Виктор не говорит
– Вот что, Витя. Не пори чушь, ей больно. Ничего не изменилось, иначе бы я это увидел. Вы легли в постель с Китаем и лежите в ней, но поверь, горько пожалеете.
– У нас не было выбора
– Выбор есть всегда.
Я ем вегетарианское мясо, в котором настоящего мяса нет даже запаха, и злюсь. Еще товарищ Ленин сказал – нельзя жить в обществе и быть свободным от него. Ну, вот. Сейчас я познаю это на своей шкуре – в покое они меня не оставят. Зовет мать ее, Родина…
– Ладно, Вить. Говори конкретно, что надо.
– Чикаго. У нас там никого не осталось.
– Ну, допустим. И что предлагаешь?
Вместо ответа Виктор достает телефон, находит нужное фото. |