Псы взяли след и повели, сильно натягивая поводки, как будто им тоже хотелось поскорее убежать подальше от этого страшного места. За поселком собак спустили с привязи. Возбужденные и азартные, они бросились догонять свою двуногую добычу. Вслед за псами в лес углубились кинологи и шестнадцать бойцов взвода быстрого реагирования. Лучи мощных фонарей рассекали темень, метались на бегу, иногда тонули в густых зарослях ельника. Сюрреалистическая ночная охота на двуногую дичь! Все бойцы группы уже знали о той бойне, которая произошла в доме на Комсомольской, многие видели обгоревший труп маленькой девочки.

Они гнали зверя и были полны решимости взять его любой ценой. Кроме того, при штурме погиб один их товарищ и двое получили ожоги. То, что преследуемый убийца к взрывам не имеет никакого отношения, они не знали. Но сейчас это не имело значения. Они гнали убийцу. Жестокого, хладнокровного, вооруженного. И собирались взять его. Любой ценой.

А цена действительно оказалась высокой: Боец застрелил обоих псов и тяжело ранил одного из кинологов. Восемь шестимиллиметровых картечин поразили молодого сержанта в лицо, шею и грудь. Он был без каски и бронежилета. За несколько минут до этого Боец застрелил его Тобола. Боль и отчаяние кинолога выплеснулись в сумасшедшем броске за убийцей. Он сильно оторвался от группы, бежал наугад, по интуиции. Практически настигал Бойца. Вот тогда-то и грохнул этот выстрел. Руоповцы открыли ответный огонь из нескольких автоматов в направлении вспышек «Мосберга». Однако ему снова повезло. Он ушел, оставив на седом мху несколько алых капелек крови. Ранен!? Нет, крови больше нигде не было. Преследование без собак ночью было обречено на провал, оно продолжалось около часа, но безрезультатно, если не считать образца мха со следами крови и нескольких стреляных гильз от «Мосберга».

Возвращались усталые, злые, с потерями. Сержанта несли на носилках, сооруженных из срубленных березок и бронежилетов. Ему вкололи несколько уколов обезболивающего, и он тихонько стонал в полузабытьи.

Там, откуда они пришли, в темноте ночного леса завыл волк.

Страшные результаты «грёмовской операции» вызвали шок как в милицейской среде, так и в средствах массовой информации. О ней написали все питерские газеты, рассказали все телеканалы. И не только питерские — на НТВ прогнали пятидесятисекундный сюжет. В нем операция РУОПа была представлена разгромно. Необъективность информации была понятна только профессионалам, обыватели возбужденно роптали. Криминальные борзописцы сладострастно перечисляли последствия: шесть трупов в сгоревшем доме, один милиционер убит при штурме, один скончался в реанимации ВМА спустя несколько часов. Взорваны два автомобиля. Обожженные, раненые… перестрелка в лесу за поселком. Что ж это за война такая? Совсем менты мышей не ловят. Да… там ведь еще один хитрый трупик образовался на соседней улице. Заявляют, что он к этому делу никакого отношения не имеет, Как же! Там, по конфиденциальной информации, комитетчики крутились. А от этих правды не дождешься… те еще конспираторы.

В Гремово съехались криминальные репортеры. Поскольку сотрудники милиции и прокуратуры, которых тоже было немало, на вопросы отвечали неохотно, информацию черпали у местных жителей. Дело обрастало слухами. Те немногие ночные зеваки, которые ничего, кроме пожара, не видели, рассказывали, как менты, силами до батальона, обстреливали дом из автоматов и гранатометов. Толик-Швабра упомянул огнемет, но тут ему не поверили. Чтобы его разговорить, репортер карликового телеканала купил бутылку портвейна. Швабра выпил из горла, сморкнулся почти в камеру и начал свой рассказ. Половина слов в нем была нецензурной, вторая половина — ложь. Вот ее-то, снабдив противным «пи-и» вместо матерщины, и выпустили вечером на телеэкраны. На следующий день капитан Сергеев набьет Толику морду, но — поздно.

Генерал— майору Понедельнику около полудня позвонил заместитель министра.