Чейт подцепил Архенбаха рогатиной и перевернул на брюхо.

– Огромное вам спасибо, – с чувством произнес Архенбах, вставая на все лапы.

– Что ты теперь собираешься делать? – спросил его Чейт.

– Не могу сказать. Меня обещали забрать после того, как только будет снята сцена кровавого поедания человека. Но после того, что мне стало известно, я не собираюсь вас есть.

– Можешь идти со мной, если хочешь, – предложил Чейт.

– Позвольте узнать, куда?

– Сам не знаю, – пожал здоровым плечом Чейт. – Но я хочу выбраться из этого болота.

– Что ж, это соответствует и моему желанию.

Чейт положил рогатину на панцирь Архенбаха и шел рядом, придерживая больную руку. Куда они шли, он не имел ни малейшего представления. Боль, которая раньше концентрировалась в месте укуса, растеклась по руке и спустилась уже ниже локтя. Пальцы на руке онемели. Чейт чувствовал, что у него начинается жар. Он двигался все медленнее, шатаясь, цепляясь ногами за неровности грунта. Вскоре перед глазами у него поплыли огненные круги.

Архенбах, давно уже поглядывавший на своего спутника с нарастающей тревогой, наконец остановился и сказал:

– По-моему, вы себя очень плохо чувствуете.

– Да. – Чейт в изнеможении опустился на землю. – Сегодня утром какая-то тварь укусила меня за плечо. Не знаю, – криво усмехнулся он, – может быть, это тоже был наш коллега, но только мне пришлось прикончить его.

– Я думаю, нам пора поискать место для отдыха и ночлега. Вам тяжело идти дальше.

Чейт вяло кивнул, и Архенбах скрылся в зарослях.

Чейт сидел на земле, тщетно стараясь сдержать лихорадочную дрожь во всем теле.

Через несколько минут Архенбах вернулся.

– Залезайте ко мне на спину, – сказал он. – Совсем недалеко я нашел прекрасную сухую полянку.

– Только бы без светлячков, – пробормотал Чейт.

На это Архенбах ничего не ответил, решив, что у человека начался бред.

Доставив Чейта на место, он, пока еще не стемнело, отправился за топливом для костра. Очень быстро он натаскал целую кучу больших черных комков волокнистой структуры. Чейт поднес к одному из них зажигалку, и через некоторое время комок неохотно занялся бледно-голубоватым пламенем.

– Теперь давайте займемся вашей раной, – предложил Архенбах.

Чейт осторожно стянул рукав с больной руки. Все плечо до локтевого сгиба превратилось в огромный багрово-красный нарыв.

– Надо вскрывать, – уверенно произнес Архенбах.

– Ты что, доктор? – зло огрызнулся Чейт.

– Нет, но и неспециалисту ясно, что нарыв надо вскрывать. У вас может начаться заражение крови.

Чейт открыл нож и прокалил лезвие в пламени костра. Подождав, пока сталь остыла, он сжал зубы и подцепил острием кожу возле запекшейся раны. Из прокола выступила желтоватая капля густого гноя. Резким движением руки Чейт сделал длинный глубокий надрез и, заскрипев зубами, сглотнув крик, уткнулся лбом в колени. Из раны струей брызнул гной, смешанный с темной, застоявшейся кровью.

Архенбах нашел большую плоскую раковину, наполнил ее водой и поставил на огонь. Когда вода закипела, Чейт намочил в ней обрывки рубашки и, морщась от боли, кусая губы, промыл рану.