Тим повернулся к Мелейну:

– Нам понадобятся те материалы, которые вы использовали на суде, абсолютно все – от убийств до торговли наркотиками.

– Посмотрим, чем я смогу помочь.

– Я ожидаю от вас максимального содействия.

Мелейн сцепил ладони на животе, и, если бы не его тонкие руки, этот жест можно было бы считать символом уверенности в себе.

– Скажу сразу: ключ ко всей информации – их женщины. Они в курсе дел и с недвижимостью, и с бумагами, они знают все самое основное. Вот так обстоят дела. Многие из этих парней убийцы и не могут позволить себе хранить оружие, и их девицы частенько таскают за ними пушки.

– Надо воспользоваться этим, – сказал Тим. – Их женщины могут пригодиться. Надо бы узнать, кто они и с кем водятся. Геррера, ты о них что-нибудь знаешь?

– «Грешники» называют своих девиц по-иному, не так, как в других байкерских бандах, – это как бы часть их новоявленного образа. Клубных проституток они зовут «мочалками», своих баб – «милашками». «Мочалка» – клубная собственность. Эти ребята могут взять любую из них, когда захотят. Ее можно продать другому клубу, обменять на запчасти от мотоцикла – в общем, сделать с ней все что угодно. То и дело в клубе появляются новые похищенные девушки, а через некоторое время исчезают. «Милашка» принадлежит только одному из «грешников», и никто не лезет в их дела. Вот так.

– По одной «милашке» на каждого байкера? – спросил Тим.

– Кроме Дядюшки Пита: у него их несколько. Надписей с его именем на их куртках Дядюшке недостаточно – все его девицы лишаются мизинца. Такова цена за то, чтобы кататься с этим красавчиком.

– Хорошо, – сказал Тим. – Начнем с разведки. Нужно собрать больше полезной информации. Давайте сейчас этим и займемся.

В комнату заглянул офицер Службы безопасности:

– Только что в Пиру застрелили еще одного «метиса».

Медведь, откинувшись в кресле, встретился взглядом с Тимом:

– Сезон охоты открыт.

5

Медведь крутил баранку своего потрепанного «доджа», Тим сидел с противоположной стороны; между ними втиснулся Геррера. Машина колесила по извилистой дороге, ведущей из Мурпарка в Филлмор через каньон Граймс. Когда они миновали незаасфальтированный съезд к гаражам, где Тим впервые встретился с убийцей своей дочери Джинни, его желудок снова сжался. Он уже так болезненно не реагировал на детский смех, на запах леденцов «Джолли Ранчерс» и на пилы-ножовки, но знакомый грязный закуток на дороге все еще напоминал ему о прошлом. Геррера отвлекся на телефонный звонок и не заметил симптомов его старой болезни; но Медведь знал о тайных переживаниях друга, и его взгляд сказал об этом.

Осенние пожары мало что оставили после себя. Выжженные холмы, кучки древесной золы, кактусы, испекшиеся до бледно-желтого оттенка и скрючившиеся почти до земли. Несколько деревьев, чудом избежавших огня, торчали из почерневшей земли, словно обугленные скелеты. Вечернее солнце опускалось к горизонту, придавая унылому пейзажу такой вид, как обычно любят снимать в кино.

Перед выездом Тим велел Хейнсу и Циммеру узнать подробности недавнего убийства в Пиру; это давало возможность добавить кое-какую информацию к довольно скудным материалам по делу и расшевелить командный пост – бюрократические обязанности, которые были ему особенно по душе. Послеобеденное совещание, которое он созвал в штаб-квартире окружного шерифа в Монтерей-Парке, прошло нормально, как он и ожидал. Судебно-исполнительская служба всегда тесно сотрудничала со службой шерифа, и обе организации расценивали это расследование как дело первостепенной важности.