Паршин покачал головой: «И откуда берутся такие хрестоматийные мудаки?.. Они очень опасны. Не уберешь такого, он сам тебя уберет – даже не осознавая этого». Появилось необоримое желание предложить Максакову сменить имя. Хотя бы имя. Павлик – оно ему подходило.

Паршин задался вопросом: почему он раньше не разглядел в своем помощнике идеологических замашек? И почему он так осмелел, грозится президентом? И ведь может доложить обо всем Ельцину. Разумеется, были вещи, которые президенту знать было не положено. А тот, наоборот, не принимал решений и, к примеру, не подписывал законов и указов, не посоветовавшись со специалистами из своей Администрации.

Может, он одумается, подумал генерал, словно впервые разглядывая своего помощника и сравнивая его с белым карликом, неосторожно сблизившимся с черной дырой. Оботрется в новой должности, увязнет в заказах и поставках. Однако Паршин не был уверен ни в целом, ни в частности. Уволить Максакова без согласия Бориса Ельцина означало бросить вызов главе государства. И предъявить Максакову пока нечего, он «не проиграл ни одного матча». Но может выиграть, причем на поле соперника.

Те сто миллионов долларов, о которых сказал Максаков, никуда не исчезли, даже часть их, – они действительно были размещены на беспроцентных депозитах в зарубежных офшорных и отечественных банках. На имя Паршина. Всего за год. А этот идейный умник, стоящий перед генералом, мог быстрее генпрокурора установить сей факт. И Паршин сыграл почти в открытую – почти, потому что все еще держал в голове слегка обезболивающее слово: «Одумается».

– Дай мне два месяца.

– Хорошо, Александр Петрович. – Максаков в знак согласия даже склонил голову. – Два месяца.

Но слова своего не сдержал.

…Паршин перевернул несколько страниц и еще раз прочел выдержку из интервью Валерия Максакова корреспонденту «ВВТ»:

«Мы недовольны тем, как сегодня развивается экспорт средств ПВО. По этому направлению имеется серьезный провал. Прежде всего это результат недостаточно продуманной маркетинговой политики, в которую концерном „Аметист Протон“ будут внесены коррективы. Сложившуюся ситуацию надо менять скорейшим образом. Однако боюсь, что времени на это слишком мало».

Последней фразой он словно предупреждал генерала, напоминал ему, что половина срока истекла, остался месяц. А за месяц можно горы свернуть! Да и прошедшие четыре недели не прошли впустую. Прежде всего Паршин как глава совета директоров начал готовить для Максакова что то вроде инспекционных поездок по предприятиям «оборонки», отвечающих за производство различных вооружений. Например, в «Аметист Протоне» их насчитывалось больше сорока, они специализировались на разработке и производстве средств противовоздушной и нестратегической противоракетной обороны: ЗРК большой, средней и малой дальности. Расположены заводы в основном в центральной части России, но были и «мелкие» – в Астрахани (едва ли не под боком 539 го узла связи), Калмыкии и Дагестане.

Действительно, месяц не прошел впустую, и Паршин был готов к тому, чтобы приступить к окончательной фазе готовящейся операции. Он не мог нанять «обычного» киллера, даже из опытных и проверенных агентов. «Павлик Морозов» мог оставить что то важное, что указывало бы на причастность Паршина к хищениям из казны оборонного предприятия. Конечно, сразу его не тронут – вначале уберут из Кремля. Но не просто вышвырнут, а тихо выведут. И на лобном месте на него набросится свора из Генпрокуратуры.

Падет ли на него подозрение в устранении Максакова? Он его ставленник – значит, вряд ли. В этом случае проходил лишь один вариант устранения – несчастный случай. Однако подобные акции планируются месяцами, в них задействуются десятки людей, целые подразделения спецслужб, их агенты.