– Но Сара не знает, что я неделю назад… снова вышла замуж, – смутилась Дина.

– Думаете, ей не плевать? Да, за вами какое-то время последят, все же на горизонте возникает новый человек – ваш муж. А о коварстве органов давно ходят легенды. Но у вас все получится. Андрей Викторович будет рядом. И вы неплохая лицедейка. Повторяю, все проработано, любая проверка даст необходимый результат. Ведите себя естественно, Дина Борисовна, не забывайте, что от вашего поведения, помноженного на артистические способности, зависит будущее вас и вашего отца.

– Папа, ты почему молчишь? – не выдержала Дина.

– Молчу, дочка, – сокрушенно вздохнул старик, – ума не приложу, что можно сказать… Мы погрязли так глубоко, что нужно хвататься за любую соломинку.

– Разумные слова, – подметил Сухов. – На этой мажорной ноте предлагаю завершить нашу творческую встречу. Никто не должен видеть, как вы покидаете этот дом. Наши люди об этом позаботятся. Не забывайте, что вы в бегах. Во дворе соседнего здания стоит таксомотор, регистрационный номер 92‐17, водитель отвезет вас, куда нужно. Новость о том, что ваш отец арестован за сотрудничество с иностранными спецслужбами, станет достоянием общественности. По Москве не раструбят, но слух пойдет. Прощайтесь с отцом, Дина Борисовна, только, ради бога, избавьте нас от мелодрамы.

Глава вторая

Из такси она вышла самостоятельно, проигнорировав протянутую ей руку. Куда-то неуверенно пошла, остановилась, стала озираться. Майор переглянулся с водителем, тот понимающе вздохнул: принимай сочувствия. Почти стемнело, из полумрака проступили очертания дорожек и кустарников, пустая лавочка. За спиной по Ясеневой улице проносились машины. Дневное движение стихло, водители чувствовали себя свободно – до первого встречного инспектора. В глубине дворов было тихо. Таксист уехал. Наблюдение отсутствовало. Свои от слежки отказались, а чужаки еще не созрели.

Дина была полностью выжата и подавлена. Она несла свою сумочку, словно пудовую гирю.

– Куда идти? – прошептала она, вглядываясь в полумрак.

– Прямо, – сухо ответил майор, – по дорожке, никуда не сворачивая. Будет дом, первый подъезд, четвертый этаж. И еще, Дина Борисовна, сегодня вы можете дать волю своим чувствам, как, собственно, и я – ноль внимания, фунт презрения, как говорится. Но с завтрашнего дня, особенно после встречи с вашей патронессой, будьте добры играть роль. Не забывайте, что мы женаты, и, если не ошибаюсь, по любви.

Возразить было нечего. Приличные слова закончились, использовать другие не позволяла врожденная интеллигентность. Пройти мимо лавочки она не смогла – ноги подогнулись, шпионка села, обняла сумочку. Гнать не имело смысла, пока не подконвойная. Она сидела, неподвижная, как статуя, не предпринимая попыток к бегству.

Андрей отошел, закурил. Любое несанкционированное действие повлекло бы немедленную реакцию. Но операцию разрабатывали опытные специалисты – на основе всей имеющейся информации. Бегство исключалось – разве что в состоянии душевной неразберихи и с последующим возвращением блудной шпионки. Предательница любила своего отца, оставить его в беде для нее было немыслимо.

Тлел окурок. Андрей задумчиво разглядывал силуэт на лавочке, наполнялся «здоровым» скептицизмом. Далеко не все можно спланировать и предсказать. Гладко было на бумаге, да забыли про овраги…

Дина шевельнулась, подняла голову.

– Что вы сделаете с моим отцом? – Голос ее дрожал и поскрипывал.