— Лорд Пауэрскорт, — капитан Ферранте быстро уплетал маленькое лимонное пирожное. На блюде, отметил Пауэрскорт, их было немало. Возможно, Ферранте питал к ним особое пристрастие. — Я думаю, нам следует говорить открыто. Никто не может услышать нас здесь. Никто нам не помешает. Мы сможем решить, что нам потом вставить в наши отчеты. Да?

— Конечно.

— Я думаю, когда вы приехали сюда, что вы ожидали найти, что тело было телом лорда Грешема. Это верно? Комиссар прислал мне справку о том, что говорилось в «Таймс» про Перуджу в день, когда вы пришли его повидать.

Пауэрскорт не говорил сэру Джону о заметке в «Таймс». В этом он был совершенно уверен. Хотя Перуджу, разумеется, назвал. Видимо, соединить одно с другим было не так уж и трудно.

— Да, я ожидал, что покойник окажется Грешемом.

— Могу я спросить вас, лорд Пауэрскорт, почему вы думали, что это Грешем? Вы читаете эту заметку в вашей газете, вы бросаете все ваши другие дела и как можно быстрее едете в Перуджу. Отчего?

Пауэрскорт, наконец, понял, почему комиссар придерживается о Ферранте высокого мнения.

— Мы сейчас разговариваем конфиденциально, капитан?

— Да. Даю вам слово.

— Все дело в том, как его убили. В его ранах.

— Но почему эти раны делают вас столь уверенным? Простите меня, я должен написать отчет об этом убийстве. Убитый может быть англичанином, не жителем Перуджи, но я все равно обязан искать убийцу. Как, вероятно, и вы, лорд Пауэрскорт, хотя, возможно, другого. Для вас, я чувствую, это конец. Для меня это может быть только началом. Я всегда могу написать в середине отчета, что его убило неизвестное лицо или лица. Это я делал и раньше, да поможет мне Бог. Однако я возвращаюсь к ранам, — капитан Ферранте протянул руку еще к одному лимонному пирожному. — Что там такое с ранами?

— При убийстве более раннем, — ответил Пауэрскорт, — том, о котором я говорил, жертве перерезали горло и рассекли артерии, убийца сделал все, чтобы пролить как можно больше крови.

Это было ужасно. Убийство в Перудже — копия совершенного в Англии, прямая копия, рана к ране, порез к порезу. Прочитав в «Таймс» о деталях смерти, я проникся уверенностью — это Грешем. Здесь, полагаю, фонтан смыл часть крови. В том случае вода отсутствовала, только простыни и ковры. Кровь лужами стояла на полу.

— Не думаю, что мне хочется очень много знать об этом прежнем убийстве, лорд Пауэрскорт. Я забываю об этом, — Ферранте взял в качестве вспомоществования амнезии еще одно пирожное. — Вы думаете, простите меня, что убийцей в обоих наших убийствах был один и тот же человек, что эти раны своего рода ужасное личное клеймо?

— Я совершенно уверен, — ответил Пауэрскорт, решивший, что и ему лучше бы попробовать одно из пирожных, пока они не подошли к концу, — что убийца не один и тот же человек. У нас имеется двое разных убийц.

— Возможно, им следовало бы спеть вместе арию в нашей опере, в «Eduoarde е Louisa». «Дуэт убийц». Они могли бы точить ножи на ступенях собора, прокалывая себе пальцы, чтобы кровь могла забрызгать все их красивые белые рубашки.

— Похоже, эта опера способна обратить нас в богатых людей, — дипломатично согласился Пауэрскорт. — Но позвольте задать вам вопрос. Предположим, вы англичанин. Предположим, вы хотите убить лорда Грешема. Вам известно, что он направляется в Перуджу. Могли бы вы нанять здесь шайку убийц, чтобы те покончили с ним?

— Думаю, могли бы, если бы были в Палермо. Или в Неаполе. Может быть, даже в Риме, — Ферранте говорил, тщательно взвешивая каждое слово.