– Вот если бы я тебе сказал, что Никита убит, ты бы меня тут же пришил. Ослушаться его ты не можешь, я нужен ему живым. Как же тебе хотелось прикарманить его денежки! Что скажешь, покойничек? А? Это мой чемодан. Докажи, что не так. Покажи его хозяина, пусть опротестует. Вскроем и проверим.

Майор Сладков ничего не мог понять и растерянно следил за перепалкой. Гордеев глянул на него с какой-то жалостью и тоской в глазах.

– Я еду, еду, Сладков. На одной ноге даже от тебя не убежишь. И чемоданчик свой сдаю добровольно.

– Да, да, это ваш чемодан, – вдруг вышел из оцепенения Белов. – Помню. Это вы его мне сдавали на хранение. Ваш, ваш!

– Слава богу, разобрались. Сладков достал наручники.

– Ну что ты, Гера, – рассмеялся Антон. – Ты бы еще кандалы приволок. Я раненый инвалид. Ветеран милиции, между прочим. А вот на хозяина бандитского притона ты можешь надеть браслеты. Ах, да. Я вас даже не познакомил. Это же перед тобой настоящий, живой Леонид Кочергин. Его никто никогда не убивал. Только теперь его зовут Аркаша Белов. Так что, майор, придется нам потесниться и найти еще одно местечко для господина Кочергина.

– Я Белов!

– Не мути, Леня. Думаешь, изменился за семь лет до неузнаваемости? Брал бы пример с Никиты. Нож косметолога мог избавить тебя от неприятностей. Пошли, мне одному в камере будет скучно.

Сладков надел на Белова наручники, но все равно ничего не понял. Пусть Вербицкий разбирается.

13

Вербицкий согласился с Олегом Громовым: арестовывать человека без явных доказательств его вины – пустая трата времени. Инга могла назваться Фросей из Тамбова и наплести чего угодно.

Пришлось Мякишева откомандировать в Ригу. Подполковник облазил все углы, побывал где надо и не надо. Теперь он шел к коллекционеру из списка Леонида Постникова не с пустыми руками.

Дверь открыл высокий статный старик в шелковой стеганой куртке, шарф был заправлен под ворот рубашки. Больше всего удивляла его выправка. На вид ему лет девяносто, а спина совершенно прямая, седые еще густые волосы зачесаны на пробор. Ни дать ни взять – английский лорд, только пятнистого дога у ног не хватает.

– Слушаю вас, молодой человек, – сдержанно приветствовал он гостя.

– У меня на лбу написано, что я русский и со мной надо говорить по-русски?

– Поживете с мое, и тоже многое начнете понимать.

– Вы Ян Фридрихович Ландсберг?

– Под звонком, в который вы звонили, указано мое имя. Латинские буквы разбираете?

– Я майор Мякишев из российской милиции.

– Что-то в этом роде я и предполагал. Заходите.

У известного коллекционера оказалась небольшая, но очень уютная и чисто прибранная двухкомнатная квартирка.

– С моей дочерью что-то случилось? – спросил он, указывая на кресло.

Подполковник не спешил с ответом на этот вопрос, начал издалека.

– Инга когда-то работала в цирке в качестве снайпера. Странная должность для цирка, да еще для женщины.

– Расстреливать надувные шары под куполом из укрытия, в то время как иллюзионист с завязанными глазами палил по ним из пистолета холостыми патронами – не велика хитрость. Цирк – это ловкость и обман. Зритель об этом знает, но зрелище есть зрелище. Главное, чтобы оно было талантливым и эффектным.

– Вы значитесь у нас как коллекционер, которого ограбили семь лет назад и поначалу мне было неизвестно, что Инга ваша дочь. Я знаю, кто вас ограбил…

– И я знаю. Оттого и забрал свое заявление назад, – остановил его старик. – Кочергин Никита вернул коллекцию, когда узнал, что обчистил отца девушки, которой заморочил голову.