|
Молодой человек огляделся вокруг с видом наигранного превосходства, свойственного студентам Кембриджа или Оксфорда, — этих всезнаек Дойл недолюбливал. Отстранив кучера в сторону, он протянул руку, помогая своей спутнице выйти из экипажа. Женщина, одетая в черное, была высокого роста, как и ее кавалер, изящная, с гибким станом и скользящей походкой, привлекавшей к ней внимание. Капор оттенял ее бледное лицо с высокими скулами; сходство с молодым человеком было поразительным. «Наверняка его сестра, — решил Дойл, — только чуть старше». Это все, что он успел разглядеть, пока молодые люди поднимались по ступеням. Мужчина постучал в дверь, ни о каком пароле, по всей видимости, и не подозревая. Пока они ждали, молодой человек в чем-то бурно упрекал свою сестру — возможно, выражая недовольство тем, что его занесло сюда. Похоже, он сопровождал молодую даму без особого энтузиазма, однако она не обращала внимания на упреки брата. Дойл почему-то решил, что, несмотря на внешнюю хрупкость, эта женщина обладает твердым характером. Женщина беспокойно огляделась по сторонам. «Это она писала письмо, — подумал Дойл, — и, может быть, ищет меня». Он чуть было не бросился через дорогу, но в этот момент дверь отворилась, и пара исчезла в глубине дома. На занавесях гостиной плясали тени. В подзорную трубу Дойл увидел, что к молодой женщине приближается человек, силуэт которого он недавно разглядел в окне. Человек подошел в сопровождении беременной женщины, которая взяла у вновь прибывших головные уборы. Мужчина жестом пригласил сестру и брата пройти в другую комнату, и Дойл не мог далее наблюдать за ними. «Отчаяние в ее поведении вовсе не ощущается, — подумал Дойл. — Эта женщина движима прежде всего страхом. И если дом 13 по Чешир-стрит — ловушка, то она с готовностью устремилась в нее». Сунув подзорную трубу в карман и убедившись, что револьвер в порядке, Дойл покинул наблюдательный пост, пересек улицу и подошел к кучеру, который в это время раскуривал трубку, опершись о дверцу кеба. — Извините, любезнейший, — обратился к нему Дойл со сдержанной полуулыбкой. — Не здесь ли проходит спиритический сеанс? Мне сказали, это на Чешир-стрит, тринадцать. — Не могу знать, сэр. «Голос равнодушный, ничего не выражающий. Возможно, действительно не знает», — подумал Дойл. — Но разве эта леди… Леди и ее брат… ну да, а вы их кучер, не так ли? Сид, верно? — Тим, сэр. — Тим, правильно. Это вы летом подвозили нас с женой с вокзала, когда мы возвращались из деревни. Кучер искоса посмотрел на Дойла, видимо решив как-то поддержать разговор: — Из Топпинга, стало быть. — Именно. Из Топпинга. Туда приезжала… — Опера. — Конечно… Ладно, признайтесь, Тим: вы меня помните или нет? — У леди Николсон каждое лето собирается куча народу, — словно извиняясь, пояснил Тим. — А уж особенно когда приезжает опера. — Я пытаюсь припомнить, был ли ее брат в те выходные или он оставался в Оксфорде? — В Кембридже. Полагаю, он был там, сэр. — Конечно, теперь вспомнил. Хотя что удивляться, я ведь был в Топпинге всего однажды. «Пожалуй, нужно прекратить этот идиотский разговор, — промелькнуло в голове у Дойла, — иначе все испорчу». — А вы любите оперу, Тим? — Я, сэр? Нет, такие штуки не для меня. |
