Вместо этого она на цыпочках вышла из комнаты. Лучше не дразнить зверя.
Она вернулась к работе с письмами фанатов и в течение следующих нескольких дней писала общие ответы и удаляла неприличные сообщения. В среду она взяла перерыв в работе за компьютером, чтобы отвезти Марка на встречу с доктором в нескольких милях от дома. В четверг Челси отвезла его в магазин «Веризон». Оба раза Бресслер был таким ужасным пассажиром, что ей пришлось пригрозить, мол, будет возить его в своей «хонде», если он не заткнется.
Он заткнулся. На несколько минут.
- Сукин сын! – выругался Марк, когда они ехали домой из «Веризона». – Та машина чуть не врезалась нам в бок.
- Чуть-чуть не считается, - процитировала Челси свою мать.
- Очевидно, нет, или ваша машина не была бы разбита в хлам.
Ее «хонда» не была «разбита в хлам». На ней просто было несколько вмятин из-за неудачных парковок.
- Все. С этого момента мы будем брать мою машину. Вы называете меня клещом и занудой, но вы самый худший пассажир во всем штате Вашингтон и в половине штата Орегон.
- Вы не знаете каждого пассажира в штате Вашингтон и половине Орегона.
Челси проигнорировала этот комментарий.
- Вы ноете, когда я слишком быстро трогаюсь. Вы ноете, когда это не достаточно быстро. Вы ноете, когда я пересекаю желтую линию, и ноете, когда я останавливаюсь, - сказала она. - Для человека, у которого есть так много, вы слишком много жалуетесь.
- Вы ни хрена не знаете о моей жизни.
- Я знаю, что вам скучно. Вам нужно хобби. Какое-нибудь занятие.
- Мне не нужно хобби.
- Думаю, вам нужно принять участие в работе детского хоккейного лагеря. Я прочитала письма ваших фанатов и узнала, что вы оказали положительное влияние на жизнь тех детей.
Уставившись в окно, он несколько секунд молчал, затем сказал:
- На случай, если вы еще не поняли, я не могу кататься на коньках.
- Когда я с сестрой и Джулсом пришла на финал Кубка Стэнли, то заметила, что тренеры «Чинуков» просто стояли за скамейкой, вели себя очень раздраженно и много кричали. У вас хорошо получается быть раздраженным и кричать.
- Я никогда не кричал на вас.
- Вы только что кричали «сукин сын» на меня.
- Я повысил голос, отреагировав на то, что вы чуть меня не убили. Я пережил одну автокатастрофу. И не хочу быть уничтожен лилипуткой, которая с трудом может что-то разглядеть из-за приборной доски.
Может, это объясняло, почему Бресслер так ужасно себя вел, когда она возила его на машине. Он боялся еще одной аварии. Конечно, это не объясняло его ужасное поведение, когда они были дома.
- Я все отлично могу видеть, и во мне сто пятьдесят шесть сантиметров. – Челси остановилась на красный свет и посмотрела на Марка: – Чтобы считаться лилипуткой и посещать Ежегодную национальную конвенцию Ассоциации лилипутов, во мне должно быть не больше ста сорока семи.
Марк повернулся к ней лицом. Обе брови поднялись над оправой его солнечных очков.
- Что? - Он покачал головой. - Вы знаете требования по росту для лилипутов?
Пожав плечами, Челси взглянула на светофор:
- Когда вы взрослеете, а дети зовут вас гномом, вы обращаете внимание на такие вещи.
Марк усмехнулся, но ей было совсем не весело. Единственный раз, когда он решил посмеяться, он смеялся над ней. Зажегся зеленый свет, и Челси надавила на педаль газа. Вот снова Бресслер умудрился сменить тему разговора.
- Одно из писем, на которое я отвечала, было от Мэри Уайт. Вы тренировали ее сына Дерека.
Марк отвернулся и как всегда уставился в окно. Помолчал несколько секунд, затем сказал:
- Не помню Дерека.
Челси не знала, правда это или он просто пытается заткнуть ее.
- Какая досада. |