Я выполнила дежурный хозяйский долг добросовестно и даже с избытком. Я не только сводила Барклая погулять, но даже позволила ему насладиться тесным и, надо думать, результативным общением с пуделихой, хозяйка которой – противная баба Клавдия Васильна из второго подъезда – привязала свою бедную собаку к лавочке на солнцепеке и пошла в тенистую беседку трепаться с другими старухами. Сквозь зеленую стену до меня без помех доносился ее елейный голос: Клавдия Васильна ругательски ругала современных девиц, бесстыже щеголяющих в узких брюках, коротких облегающих платьях, юбках с разрезами и прозрачных блузках с декольте. По ее мнению, в сорокаградусную жару гораздо уместнее было бы облачиться в рейтузы по колено, корсет со шнуровкой, длиннополую рясу с капюшоном и глухую паранджу. Вот это был бы в высшей степени приличный наряд! Особенно если дополнить его красивыми аксессуарами в виде ежовых рукавиц, водолазного шлема и стального пояса верности с пудовым замком.

Мой собственный костюм являл собой квинтэссенцию ненавистного бабке легкомысленного стиля: на мне были тугие шортики с разрезами и короткая дырчатая маечка с глубоким вырезом. Монолог Клавдии Васильны мне закономерно не понравился, но озвучивать свое недовольство я не стала. Просто отвязала истомленную жарой пуделиху, отпустила ее порезвиться с Денискиным бассетом, и славные животные без всяких понуканий с моей стороны устроили акцию протеста против притеснения здоровой сексуальности.

Не зря говорят: «Больше дела, меньше слов». Деятельная пуделиха выполнила свою программу-максимум быстрее, чем ее болтливая хозяйка. Постфактум я снова привязала разомлевшую собаку к той же лавочке и увела восвояси довольного Барклая.

Зяма еще не вернулся, но в мое отсутствие он звонил на домашний телефон и попросил папулю передать мне, что все идет по плану, мы с ним встретимся в полночь. Эта интригующая формулировка профессионально заинтересовала мамулю.

– Как зловеще это звучит – «встретимся в полночь!» – радостно ужаснулась она. – Дети, я чувствую, что в вашей жизни происходит что-то кошмарно интересное!

Слегка помявшись, мамуля спросила, нельзя ли ей тоже пойти с нами на кошмарно интересную полночную встречу (неважно с кем, хоть с самим Синей Бородой. Даже хорошо, если с самим Синей Бородой!), но тут вмешался папуля. Он язвительно и одновременно не без мечтательности сообщил, что, хотя у него лично борода не синяя, а рыжая с проседью, это не помешает ему при определенных условиях проявить себя страшным ревнивцем, тираном и деспотом, способным в отношении глупой женщины на карательные санкции вплоть до полного ее, этой самой глупой женщины, смертоубийства. Сообразительная мамуля сразу поняла, что ее полночный поход незнамо куда однозначно приравнивается к упомянутым особым условиям, и перестала набиваться в компаньонки. Меня это только порадовало. В обществе мамули мне было бы гораздо сложнее арканить лесного короля: маман у нас дама шикарная, она даже в свои пятьдесят два даст фору иной голливудской старлетке. Лесной король вполне мог запасть не на меня, а на мамулю, что ударило бы разом и по ее репутации, и по моему самолюбию. В общем, я с тихим злорадством посоветовала родительнице в темное время суток держаться ареала распространения законного супруга и позвала с собой в ночной клуб Алку Трошкину. Алка с ее наружностью хронически зябнущего воробушка не могла составить мне серьезную конкуренцию, а вдвоем идти веселее.

Трошкина барышня воспитанная, и предложение заглянуть без приглашения на поминальную вечеринку в ночной клуб ее шокировало, но только пока я не сказала, кто, собственно, героиня печального торжества. Узнав, что усопшая Машенька была любовницей Зямы, Алка сразу же перестала кочевряжиться и побежала одеваться к выходу.

Я предвидела такую реакцию и даже рассчитывала на нее.