"Ну, довольно, профессор”, – произнес его собственный голос.

Он в испуге открыл глаза. Он уже почти отходил, почти умирал. Уже пропала чувствительность ниже колен и стали неметь пальцы. Смерть. Смерть входила в него.

Нет. Он должен выжить. Он должен оставить их в дураках, всех четверых. Во что бы то ни стало он должен выжить. Думай, напрягай мозги, борись с дурнотой.

Подумай об этой четверке. Кто из них сделал это?

"Господи Боже мой!” – вскричал хрипло телевизор, и за этим послушно последовал “поддержанный технически” смех.

Дентон всмотрелся в экран. Там Эдди Блейк изображал своего дурацкого Профессора. Мог ли это быть он?

***

Эдди Блейк стоял в дверях костюмерной.

– Ты хотел меня видеть, Дон?

Дентон, сидевший перед ярко освещенным зеркалом и снимавший грим, даже не соизволил оглянуться.

– Входи, Эдди, – мягко произнес он. – Прикрой дверь. Тот шагнул, закрыв дверь, и остановился в неловком ожидании: голова в кудельках, нос крючком, рот до ушей – длинный, тощий и очень нервный комик.

Дентон не торопясь снимал грим. Было начало седьмого, запись только что окончилась. Дентон был недоволен сегодняшней работой и чем больше раздумывал об этом, тем сильнее раздражался. Наконец он обернулся и хмуро оглядел Эдди. Тот был еще в костюме Профессора и гриме, он нервно поводил левой рукой. После давнишней автомобильной катастрофы его правая рука практически не двигалась.

– Ты сегодня был очень плох, Эдди, – проговорил Дентон тихо. – Даже не упомню, когда было хуже.

Лицо Эдди залилось краской от сдерживаемого гнева. Но он не сказал ни слова.

Дентон закурил, намеренно медленно, и спросил:

– Ты что, опять запил?

– Полегче, – возмутился Эдди.

– Может, ты просто думал о чем-то другом, – предположил Дентон. – Может, берег силы для Бостона.

– Я делал все, что мог, Дон, – защищался Эдди.

– Наше шоу – лучшее, что у тебя есть, Эдди, – сказал Дентон холодно. – Где бы ты был без него?

Эдди не отвечал. Да этого и не требовалось: оба они знали ответ – нигде. В общем-то Эдди был обычным второсортным комиком, годами прозябавшим на вторых ролях. Лишь благодаря шоу Дентона он обрел известность, прославившись на всю страну своим Профессором. Одним из практических результатов этой известности являлись приработки вроде предстоявшего в выходные выступления в бостонском ночном клубе.

– Так вот, наше шоу должно стоять у тебя на первом месте, Эдди, – повторил Дентон. – Пока ты занят в нем, ты не можешь делать ничего другого.

– Дон, я...

– И потом, у тебя в контракте сказано, что я санкционирую любую твою работу на стороне...

– Дон, не собираешься же ты...

– Я на это смотрел сквозь пальцы, – оборвал Дентон Эдди, – и вот к чему мы пришли. Ты стал работать вполсилы, сберегая себя для других целей.

– Дон, послушай...

– Думаю, тебе лучше отказаться от всех приработков, чтобы оставаться в форме. Вот, собственно, и все, Эдди. Увидимся на репетиции в пятницу утром. – И Дентон отвернулся к зеркалу, расстегивая рубашку.

Эдди стоял пепельно-бледный.

– Послушай, Дон, не хочешь же ты... Дентон молчал.

– Дон, ты ведь правда не имел в виду...

– Я уже все сказал, – ответил Дентон.

– Дон, послушай, так что же Бостон?

– А что Бостон?

– У меня там назначено выступление на уик-энд, я.