— Не бросайте меня! — вопит она.

Отплыв в сторону, я предотвращаю ее попытки снова утянуть меня под воду. Ей больше не удается застать меня врасплох, и хотя я не глотаю больше воду, но теряю последние силы только на то, чтобы помешать ей утопить меня. Так, конечно же, дело не пойдет.

— Не бросайте меня!

— Я не брошу вас, не бойтесь! — кричу я, — но не цепляйтесь за меня, иначе мы оба уто…

Ничего подобного. Мне уже ясно, что эта женщина не хочет, чтобы ее кто-то спасал. Она хочет, чтобы кто-то умер вместе с ней. Я думаю, а мне зачем умирать. Я люблю жизнь. У меня есть любимая женщина и дочь, которые уже дома и ждут меня. Через пять дней я должен жениться. Мне только сорок три года, у меня есть работа: проклятье, я не могу умереть…

Вдруг у меня мелькнула мысль, пусть даже эта хищница сорвет еще немного кожи с моей груди, но лучше мне удрать, ускользнуть из ее смертоносных объятий. Я вижу ее зеленые, прозрачные глаза. Такие глаза в нормальном состоянии, должно быть, очень красивы, но сейчас они выражают только ужас перед смертью, поражение, значит я просто обязан попытаться ее спасти. Мне снова вспомнились дети, плачущие на берегу, мой брат — как он там сейчас? — и тот придурок, что советовал нам не связываться.

— Не бросайте меня!

Нет, я ее не брошу, не удеру от нее. И надо же, мне на помощь приходит спасительная мысль. Вывернувшись из ее цепких пальцев, я заплываю ей за спину и хватаю за локти. Без этих щупальцев обезумевшая женщина не сможет меня утопить. Это уже огромный шаг вперед. Однако теперь, когда я обездвижил ее руки, мои руки тоже заняты, и тащить ее в таком положении в разъяренном море очень сложно. Я должен вдохнуть в ее безжизненное тело те скудные силы, что еще сохранились в моем теле. Вдруг мы скатываемся с огромной волны и попадаем в самый центр водоворота, который затягивает нас вниз, вдобавок я не могу грести руками. Хорошенькое дело. Пытаюсь анализировать сложившуюся ситуацию и не вижу другого выхода, как повернуться на бок и отталкиваться от воды ногами. Боком с силой толкаю ее тело вперед. И так мы потихоньку начинаем двигаться к берегу. Я снова и снова толкаю ее тело вперед, а она, побуждаемая подсознание самоубийцы беспорядочно мечется, сопротивляясь моим движениям, и усложняет уже и без того сложное дело: толчок ногами, толчок в бок, и мы еще чуть ближе к берегу. Еще один толчок и еще один крошечный шаг вперед и так далее, и так постоянно. Спокойно, терпеливо, точно рассчитывая силы. Я уже начинаю надеяться, что двигаясь таким образом, нам удастся спастись. Я успокаиваюсь. Только во всем этом есть одно но: я сказал бок, потому что и так тоже можно назвать эту часть ее тела, но, по правде говоря, мы плывем в совершенно немыслимой, абсолютно непристойной позе. В действительности, то, что я называю ее боком, вовсе не бок, а зад, широкий, мягкий зад аббатисы, а мой бок не что иное, как член. Захватив мертвой хваткой ее руки сзади, я изо всех сил толкаю ее в зад своим членом. Вот, что я делаю на самом деле. Я, как безумный, толкаю ее тело вперед в такой дикой и настолько абсурдной и бесстыдной позе, что вдруг случилось нечто невероятное, дикое, абсурдное и бесстыдное: у меня появилась эрекция. Я начинаю осознавать это по мере того, как мощное, жгучее ощущение потенции, возникая из ничего (где оно было раньше, несколько секунд назад?), концентрируется в одной точке и оттуда напрягает и изгибает все мои мускулы, и мгновенно распространяется, разливаясь по всему телу и переполняя его теплом. Несколько секунд, и возбуждение овладело всем моим телом, как будто я не спасаю женщину, не борюсь со смертью в штормовом море, а готовлюсь диким образом трахнуть ее в зад на незнакомой мне широченной, бескрайней кровати в какой-то комнате, обставленной на арабский манер.