— Хорошо, каким языком вы владеете?

— Языками, — поправила её. — Английским, французским и немецким в совершенстве, хуже китайским. Ещё говорю и читаю на польском и итальянском. В данный момент активно изучаю японский.

Девушка поперхнулась, уставившись на меня, и смотрела долго-долго. Видимо, считала языки. Спросила бы — я бы подсказала. Семь. А в планах ещё группа балканских языков, они вообще простые. Особенно после польского.

Эйчар молчала, и мне показалось невежливым первой что-то говорить. Поэтому я терпеливо ждала. И наконец девушка очнулась:

— Эм, хорошо. Я хочу взглянуть на ваши хм-хм дипломы.

— У меня их нет, — удивилась я. — Но я думала, вы дадите мне тестовое задание...

Чтобы проверить, так сказать, на практике. Я знаю, так делается.

— Вы издеваетесь, — убеждённо ответила она. — Спасибо, успехов в поисках работы и удачного дня.

— Подождите! — воскликнула я. — Вы думаете, что это шутка? Нет, я правда владею всеми этими языками!

— Доказательством владения языком может служить исключительно диплом высшего учебного заведения. А у вас их нет.

— Я изучала языки самостоятельно! Я запоминаю до сорока новых слов в день!

— Очень рада за вас, — с издёвкой ответила эйчар и кивнула на дверь: — Выход там же, где и вход.

И уставилась на экран компьютера, тыкая в клавиатуру. Демонстративно так. Что ж. Значит, не судьба. Значит, надо найти какие-то курсы, чтобы получить заветную бумажонку с печатью.

Я встала, стараясь не стукнуть стулом, и вышла в коридор. Правильно мне мама говорила: как ни старайся, выше себя не прыгнешь! А ещё она говорила: где родился, там и пригодился. Это она обычно говорила, скручивая пробку на бутылке водки. Но я не хотела пригождаться в магазине стройматериалов, где моё знание языков никому нафиг не нужно. Я хотела работать в столице, а не в глубинке Алтайского края. Жить в квартире с хорошим ремонтом и новой мебелью, а не в хрущёвке с родителями, братом и двумя бабушками.

Нет, я, конечно, люблю свою семью такой, какая она есть. Но терпение человека имеет строго ограниченные пределы.

Ладно, не всё ещё потеряно.

Я прорвусь, или я буду не я.

На лестнице разминулась с небольшой, но эффектной группой. Маленькие узкоглазые люди, все поголовно в костюмах и с кожаными портфелями, некоторые в очках, некоторые с телефонными гарнитурами на ушах. Китайцы озабоченно переговаривались, и я машинально отметила — они ищут обещанного им переводчика, а также туалет и дирекцию. А ещё я услышала несколько новых слов, смысл которых был мне неясен.

— Простите, а что означает «пу дзан»? — обратилась я к коренастому лысому китайцу, который оказался ближе всех ко мне, на его родном языке. Мужчина вздрогнул, покраснел, машинально отгородился от меня портфелем и произнёс с запинкой:

— Прошу меня извинить, госпожа, мы не знали, что здесь кто -то понимает китайский. Наша переводчица, к сожалению, сегодня утром заболела и была вынуждена остаться в гостинице, а нас никто не встретил на входе. Надписи здесь только на русском, которым никто из нас не владеет. Не могли бы вы нам помочь?

— С большим удовольствием покажу вам, где находится туалет, — улыбнулась я. — Но сама не знаю, как искать директора.

— Мы были бы вам весьма признательны, если бы вы спросили и узнали, госпожа!

Как можно было устоять перед умоляющими лицами трогательных потерявшихся иностранцев? Не говорить же им, что меня не взяли на работу!

— Хорошо, прошу вас следовать за мной.

Пока уважаемые члены делегации, весьма довольные и радостные, справляли нужду в туалете первого этажа, я подошла к стойке информации и спросила:

— Скажите пожалуйста, как мне найти дирекцию и проводить туда китайцев?

— Могу я узнать, что это за группа? — осведомилась девица, набирая номер на внутреннем телефоне.