Оксана Аболина. СпорникОпыты ритмической прозы
Зачем написана повесть, где нет героя. Нет смысла. Идеи. Проблемы, фабулы. Темы. Сюжета. Зачем? Только ли потому, что кто-то задался целью написать эту невероятную повесть?
Даже если поверишь, что ты — подобие подобия, которое, в свою очередь, тоже чье-то подобие, — то, все равно, всегда остается надежда, что мы — незамкнутая система, и существует Некто, кто истинен и дал этой цепи начало.
Кого в нас больше — Христа или Иуды? Мог бы Данко стать человекодавом? А наоборот?
Кто движет помыслами людей, как марионетками в театре? Мне страшно, когда я думаю о прошлом. Кем я была бы в немецком концлагере? Палачом? Жертвой? Предателем? Неужели это не зависело бы от меня?
Наше настоящее — уже в прошлом. Нынешний Горчаков оплакивает поколение 60-х, скрывшееся в могилах. Впрочем, есть и другая точка отсчета: наши деды еще не родились.
Две дуэли. Рок или случайность? Убийства или самоубийства? Предупреждение или укор? Могла бы случиться третья дуэль? Две — это очень много. Но почему их оказалось мало?
Ты подойдешь и не улыбнешься. И я поверю тебе. Скажи, ты есть?
Ты не мог не родиться, даже если бы ты этого хотел. Даже если этого хотел бы Бог.
Может, мы просто снимся сумасшедшему исполину, и наш Бог, наш Смысл — бред одной лишь отмирающей клеточки его мозга. И остается только надеяться, что есть еще Смысл Смыслов, ради которого все и существует.
Молитва — жалоба слабых или призма сильных? Или соединение слабости и силы? Бог знает, кому что положено. Молитва — это дерзость или покорность? А может быть, подарок миру?
Зерна чисты. Отравлена почва. Что взрастет?
Лес, где меньше всего браконьеров — лес идей.
Дети любят истязать слабых. Взрослые тоже любят. Но скрывают это.
Почему незаметные воспоминания детства ярче, чем вчерашний день горя или завтрашний — радости? Неужели детские сны и будни важнее вопросов мира и атомных войн?!
Если «НЕТ», а я говорю: «ДА», — вы уверены, что я лгу?
Вселенная — машина в рабочем или рабочий а машине? Может машина разладиться? Может рабочий сойти с ума?
Что заключено в высохшем обнаженном куске дерева? Мысль? Теорчестео? Страдание? Мудрость? Жизнь? Можно ли любить высохший кусок дерева?
Зима — мертвец с белыми глазами. Непонятно только — как мертвец способен родить весну.
Пламя разве бывает черным? Уничтожая жизнь, богатства, надежды, кров — оно ничего не рождает?
Ум — понятие относительное. Степень развития ума зависит от того, насколько человек расширил или сузил свое сознание. Парадоксальное свойство человека — не замечать того, что не хочется замечать — убивает в нем мыслителя.
Имеет ли смысл смысл?
Сильнейшая из привязанностей — привязанность к мыслям. Но есть одно средство избавиться от ник — передать их кому-то другому. Почему же мы так боимся просветлить свои мысли?
Куда уходят сны? Продолжают ли они существовать, когда мы просыпаемся?
Жизнь — зто цепь символов-зпизодов. Человек — это покой.
Слово — всего лишь промокашка мысли.
Рааделились ядра. А клетка осталась одна. Скажите, как жить содружно двум бедным ядрам? Скажите, что делать несчастной клетке?
Что самое удивительное и милое в людях — они все Дон Кихоты. |
