А ее действительно тащили. Ухватившись правой рукой за браслет наручников, которые были на нее надеты. Уиллис тянул девицу к барьеру, отделяющему дежурную комнату от коридора, а она старалась вырвать руку и упиралась, осыпая его ругательствами, английскими и испанскими.

— Давай, кара миа, — приговаривал Уиллис, — вперед, цацкела, куко лика, ради бога, не думай, что кто-нибудь тебя обидит. Вперед, либхен, прямо через эту дверцу. Привет, Берт, видал когда-нибудь такое? Привет, Пит, как тебе нравится моя задержанная? Она только что перерезала парню глотку брит…

Неожиданно Уиллис замолчал.

В дежурной комнате стояла необычная тишина.

Он посмотрел сначала на лейтенанта, потом на Клинга, перевел глаза на два задних стола, где Хейз и Мейер молча работали. Потом увидел Вирджинию Додж и 38-й калибр у нее в руке, направленный на черную сумку.

Его первым побуждением было бросить браслет наручников, за который он уцепился, и вытащить из кармана револьвер. Но импульс не сработал, потому что Вирджиния сказала:

— Заходи сюда. Не пытайся достать оружие.

Уиллис и его задержанная вошли в дежурную комнату.

— Грубиян! Бруталь! — кричала девица. — Пендега!

Негодяй, сын грязной шлюхи!

— Заткнись, — устало посоветовал Уиллис.

— Сволочь! Пинга! Грязный полицейский ублюдок.

— Заткнись, заткнись, заткнись, — почти просил Уиллис.

Пуэрториканка была выше Уиллиса, который едва набрал пятифутовый минимум роста, необходимый для каждого полицейского. Наверное, он был самым миниатюрным детективом на свете, тонкокостный, с внимательными глазами спаниеля на узком лице. Но Уиллис знал дзюдо не хуже, чем уголовный кодекс, и мог повалить преступника на спину быстрее, чем шестерка дюжих полицейских с большими кулаками. Увидев револьвер в руке Вирджинии Додж, он сразу представил, как ее можно обезоружить.

— Что у вас тут? — спросил он, обращаясь сразу ко всем.

— У мадам с револьвером бутыль нитроглицерина в сумке, — сказал Бернс, — и она не прочь использовать его по назначению.

— Неплохо. С вами не соскучишься, верно?

Уиллис молча посмотрел на Вирджинию.

— Можно снять пальто и шляпу, мадам?

— Сначала положи на стол револьвер.

— Мадам, вы меня пугаете до мурашек. У вас действительно в этой сумке бутыль с супчиком?

— Да, действительно.

— Я из Миссури, а у нас там все бравые парни. — Уиллис сделал шаг к столу, Клинг увидел, как Вирджиния Додж вдруг сунула свободную руку в сумку, и сжался, ожидая неизбежного, как ему казалось, взрыва. Но Вирджиния вынула руку из сумки, и в ее руке оказалась бутыль с бесцветной жидкостью. Она осторожно поставила бутыль на стол, а Уиллис оглядел бутыль со всех сторон. — Это может быть просто водичка, мадам.

— Хочешь проверить? — спросила Вирджиния.

— Я? Что вы, мадам! Разве я похож на героя?

Он подошел к столу еще на шаг. Вирджиния поставила сумку на пол. Бутыль, вмещавшая примерно пинту, блестела в ярком свете ламп, свисавших с потолка.

— Ладно, тогда положим пушку. — Уиллис отстегнул кобуру с револьвером от ремня и медленно положил ее на стол. Его глаза не отрывались от бутыли.

— Похоже на представление в театре, верно? — сказал он.

— Да еще с угощением. Если бы я знал, что вы устроите здесь такой торжественный прием, я бы переоделся.

Он сделал попытку засмеяться, но осекся, увидев мрачное лицо Вирджинии.

— Простите, я не знал, что здесь всеамериканский съезд гробовщиков. Что мне делать с задержанной, Пит?

— Спроси у Вирджинии.

— А, Вирджиния? — Уиллис расхохотался. — Ну и ну, сегодня у нас чудная компания! Знаете, как зовут мою? Анжелика! Вирджиния и Анжелика! Вирджиния — дева и небесный ангел.