— Ладно, — согласился Леха как бы неохотно и, допив свою воду, удалился.

Дверь давно закрылась за ним, а Тополь все молчал, тупо глядя в шифровку. Похоже было, что он тоже ни черта в этих цифрах не понимал. И Верба была какая-то гашеная. В общем, я ни на шутку встревожился и почти собрался завопить дурным голосом, чтобы покончить с этой тишиной, когда Тополь первым нарушил молчание:

— Верба, ты уже объяснила ему или он сам догадался?

— Что именно? — встряхнулась Татьяна.

— То, о чем мы с тобой вчера говорили.

— Н-ну, — Татьяна замялась, — наверно, он сам понимает…

— Наверно? Теперь уже «наверно» не годится. Теперь уже точно надо. Слышь, Ясень, мы с Татьяной будем сейчас говорить об очень серьезных вещах. О самых серьезных. А ты будешь слушать и постараешься понять. Все, что не поймешь, мы тебе потом объясним. У нас теперь нет от тебя никаких тайн. Более того, по возможности ты должен знать все, что знаем мы. Обязан знать. И, прежде чем ты все это узнаешь, я хочу, чтобы ты понял: ты больше никогда не будешь Михаилом Разгоновым. Потому что Михаила Разгонова послезавтра похоронят. Буквально. И у тебя больше не будет прежних друзей, родственников, знакомых. А если случайно где-то они встретят тебя, ты не имеешь права их узнавать. Потому что тебя уже нет, Разгонов. Тебя убил Золтан. Три дня назад. Выстрелом в упор. Официальная версия для твоих родственников будет, конечно, другая, но тебе ее знать не нужно. Ты никогда не был знаком с Михаилом Разгоновым. Ты только читал его книгу. И что-то слышал о нем. Впрочем, в очень узком кругу посвященных можно будет признать, что Разгонов был твоим двойником. Ты знал об этом. А вот перечень лиц, знающих всю правду, будет совсем невелик, каждого из них ты будешь знать в лицо, ты будешь знать, кто они, где они, что делают, ты будешь поддерживать с ними постоянную и неразрывную связь. Вот примерно так. А теперь посиди и послушай.

— Можно вопрос?

— Нет. Не надо сейчас никаких вопросов. Лучше посиди, послушай и подумай немного.

— Хорошо, — согласился я.

Мысли путались. О чем еще я не смог догадаться? Чего еще не учел? Ведь это же все элементарные вещи, которые надо схватывать на лету: фотография двойника на удостоверении, психологические тесты, покушение на мою жизнь, невозможность быть одновременно Ясенем и Разгоновым… Это же все как дважды два, а я соображаю туго, словно тяжелораненый с похмелья и спросонья одновременно. Впрочем, примерно так оно и было на самом деле. Господи! Да какой из меня разведчик! Или кем они там меня прочат? А вот сейчас и узнаем. Ну, что же ты молчишь, Тополь, я жду разговора о самых серьезных вещах!

Я посмотрел на Тополя и встретился с его внимательным взглядом. Не менее внимательные, только еще более заботливые глаза были у Татьяны.

— Мы тебя ждем, — пояснил Тополь, откровенно читая мои мысли. — Переварил?

— Ага. Я уже спокоен как танк.

— Ну вот и славненько. Погляди, Верба. Это трогательное послание Дедушки закодировано личным шифром Ясеня. Ты его знаешь?

Татьяна на секунду замешкалась, словно впадая в легкую панику, но тут же ответила:

— Конечно.

— Тогда читай. Кроме тебя, его никто не знает.

Татьяна взяла три листа бумаги, ручку и минут десять была полностью потеряна для общества. Сосредоточенно чертила таблички, расписывала по клеточкам цифры и буквы, считала что-то на уголке, снова писала, потом, сложив два листа, смотрела на просвет, непрерывно шевелила губами и даже иногда высовывала кончик языка от напряжения и сосредоточенности, как это делают дети.