Элрик пожал плечами.

– Что ж, это может быть иллюзией. Может быть, я убил себя или меня переварила эта машина Телеба Каарны. Но, очевидно, у меня нет иного выбора – только согласиться с тобой и надеяться на то, что и я получу помощь.

Принц Корум покинул поляну, но скоро вернулся с двумя лошадьми – черной и белой. Он подал Элрику вожжи черной.

Элрик запрыгнул в седло.

– Ты говорил о Танелорне. Так вот, именно ради Танелорна я и проник в этот твой иллюзорный мир.

На лице принца Корума появилось пытливое выражение.

– Ты знаешь, где находится Танелорн?

– В моем мире – знаю. Но откуда ему взяться в этом мире?

– Танелорн есть во всех плоскостях, хотя и имеет повсюду разные обличья. Есть один Танелорн, и он вечен во множестве своих форм.

Они скакали по узкой тропинке, идущей через тихий лес.

Элрик принял то, что сказал ему Корум. Его пребывание здесь было чем-то сродни сновидению, и он решил, что должен смотреть на все происходящие здесь события, как он смотрит на события, происходящие во сне.

– Куда мы направляемся? – небрежно спросил он. – В замок?

Корум отрицательно покачал головой.

– Сначала нам нужен третий – Герой со Множеством Имен.

– И его ты тоже призовешь с помощью колдовства?

– Мне сказали, что это не нужно. Мне сказали, что он встретит нас. Он будет призван из своей эпохи, чтобы мы могли стать Троими, которые Одно.

– И что значат эти слова? Что такое Трое, которые Одно?

– Я знаю немногим больше тебя, друг Элрик. Могу только сказать, что для победы над тем, кто держит в плену моего проводника, нужны все мы – все трое.

– Понятно, – с чувством пробормотал Элрик. – Но этого будет мало, чтобы спасти мой Танелорн от рептилий Телеба К’аарны. Они, должно быть, уже сейчас направляются к городу.

Глава четвертая

Исчезающая башня

Дорога расширилась и вышла из леса, петляя среди вересковых кустов высокой болотистой местности. Далеко на западе видны были утесы, а за ними – темно-синие воды океана. В широком небе кружили несколько птиц. Мир этот казался необыкновенно мирным, и Элрику даже не верилось, что на него нападают силы Хаоса. Корум объяснил ему, что его кольчужная перчатка и не перчатка вовсе, а кисть руки древнего бога, сращенная с его собственной рукой. Точно так же и его глаз – это глаз бога, и он может видеть ужасный потусторонний мир, из которого Корум, в случае необходимости, мог бы призвать помощь.

– В сравнении с тем, что ты мне говоришь, все сложное колдовство и космология моего мира становятся детскими играми.

– То, о чем я тебе говорю, кажется сложным, потому что оно необычно, – сказал Корум. – Твой мир наверняка показался бы мне непонятным, если бы я неожиданно попал в него. И потом, – рассмеялся он, – эта плоскость тоже не мой мир, хотя она и похожа на него больше, чем многие другие. У нас есть кое-что общее, Элрик. Мы с тобой оба обречены играть какую-то роль в неутихающей борьбе Владык Высших Миров, но мы никогда не поймем, для чего ведется эта борьба и почему она бесконечна. Мы сражаемся, наши умы и души агонизируют, но мы никогда не можем быть уверены в том, что наши страдания стоят того.

– Ты прав, – с чувством сказал Элрик. – У нас с тобой много общего, Корум. У меня и у тебя.

Корум хотел было ответить, но тут увидел что-то впереди на дороге. Это был конный воин. Он сидел абсолютно без движения, словно ждал их.

– Может быть, это и есть тот третий, о котором говорил Болорхиаг.

Они осторожно поехали дальше.