Босая двоюродная сестра колотит в окно одной поздней снежной ночью.

– Это напомнило мне, что вчера днем мне приснился Ёсихиро, – сказала Мари. – Впервые за долгое время.

С этими словами она вытащила из кармана пару ярко-красных перчаток и натянула их, топая ножками, обутыми в одолженные мной ботинки, которые были ей очень велики. Казалось, ее нежный голос хрусталем звенел в ночи, а воздух был настолько холодным, что возникало ощущение, будто в кожу впиваются иглы.

– Я серьезно, мне он уже несколько месяцев не снился. Я видела только его спину, на нем был тот черный пиджак, ну, ты знаешь. Снится мне, что я иду по какой-то улице и вдруг замечаю чью-то смутно знакомую фигуру впереди среди толпы других людей. И думаю: «Кто это может быть? Кто, ради всего святого?» Потом решаю выяснить это немедленно и иду за этим человеком. Но, по мере того как я приближаюсь, мысли путаются, я начинаю так сильно нервничать, что аж в груди болит. Я очень расстроена. Кажется, что эта удаляющаяся спина очень дорога мне. Я не совсем понимаю почему, просто дорога, и все. Настолько дорога, что я хочу броситься, схватить ее и обнять, что есть сил. И тут вдруг, когда я уже собираюсь положить руку на плечо, я вспоминаю имя. «Ёсихиро!» Я на самом деле выкрикнула его имя. И проснулась от этого. Я спала на диване в гостиной, ну, ты знаешь, и крикнула так громко, что мама вышла из одной из дальних комнат и спросила, не я ли это кричала. Я сказала ей, что мне приснился очень страшный сон. Но ведь это правда, да? Сон был очень страшным.

После этих слова она, улыбаясь, помахала мне на прощанье.

И растворилась за стеной снега.

Когда брат позвонил нам по межгороду сообщить, что немедленно возвращается в Японию, я по его тону догадалась, что между ним и Сарой все кончено. Я не знала, что именно произошло. Просто возникло такое ощущение.

– Меня здесь больше ничего не держит. Я еду домой, – сказал он.

– Хочешь, я встречу тебя в аэропорту? – спросила я.

Мне показалось, что было бы здорово прогулять школу и поехать в аэропорт Нарита.

– Разумеется, если у тебя нет никаких других дел. Я свожу тебя куда-нибудь пообедать.

– Это необязательно. У меня в этот день окно в расписании. Хочешь, я кого-нибудь приглашу? Может, тех девочек, которые тебя провожали?

Через помехи до меня донесся голос брата:

– На самом деле… не могла бы ты попросить Мари приехать?

Мари.

Некоторое время я никак не могла понять, о ком говорит мой брат. Ах да, наша двоюродная сестра Мари. Я пыталась понять, что бы это значило.

– Мари? Но почему?

– Она писала мне, а полгода назад даже приезжала в Бостон, мы ужинали втроем – я, Сара и Мари. Просто позвони ей, ладно?

Тогда-то я и поняла, что у брата появились какие-то чувства к Мари. Он даже не пытался скрыть это. Просто взял да и назвал ее имя.

На самом деле между ними еще с детства было нечто сближавшее их даже тогда, когда они не обращали внимания друг на друга. То, из-за чего рано или поздно они были просто обязаны были влюбиться. И чем старше они становились, тем с каждым разом, когда влюблялись в кого-то другого, это что-то становилось все сильнее.

Я позвонила Мари и спросила, не хочет ли она поехать со мной в аэропорт. Она ответила, что съездит, и объяснила, что заезжала в Бостон на обратном пути в Японию во время путешествия в Нью-Йорк.

– Однажды мы пошли ужинать. Втроем – он, Сара и я. Сара очень изменилась. Она стала ужасно худенькой, совсем взрослой, мало говорила и ни разу не улыбнулась. Ёсихиро был таким же, как всегда, веселым, словно он так и будет оставаться прежним Ёсихиро, неважно где, в Японии или в Бостоне.