— Кто вы?! — одновременно спросили все трое. — Как вы сюда попали?!

Красавица чуть изогнула в улыбке идеальной формы губы:

— А не наоборот? Как вы сюда попали? Впрочем, ответ на вопрос сей не есть тайна для меня — как и ваши скромные персоны, товарищ генерал, господин майор и герр капитан. — Она поочередно кивнула каждому и с той же милой и немного грустной улыбкой добавила: — Не удивляйтесь, господа, не удивляйтесь здесь ничему. Вам еще слишком многое предстоит узнать… Впрочем, простите мое невежество — в вашем мире не принято быть не представленным. Хотя имя мое ничего не скажет вам, извольте — Обира Кеог, к вашим услугам. — Женщина церемонно склонила голову. — Бессменная Хранительница Спящего Города, последняя из тайного рыцарского Ордена Хранителей, более древнего, чем само Время… — Оглядев все еще не справившихся с оторопью людей, она закончила: — И последний заданный вами вопрос: попасть сюда было несложно…

Хранительница сделала незаметный под балахоном шаг назад и… исчезла. Спустя секунду она вновь показалась под сводом высокого камина, и офицеры поняли, что никакой загадки в этом нет, — бесшумно поворачивающаяся вокруг своей оси задняя стенка камина открывала темный зев потайного хода. Переступив невысокую каминную решетку, женщина-рыцарь подошла наконец к застывшим в прежних позах людям:

— Вы не против, господа, если я избавлюсь от этой ужасной хламиды? — Став на секунду обычной женщиной, она капризно скривила губки. — Это своего рода ритуальный плащ — раньше я его никогда не надевала, поэтому даже не могла предположить, насколько он неудобный! — Не дожидаясь ответа, она, грациозно поведя плечами, сбросила свою накидку прямо на пол, оставшись в плотно обтягивающем черном комбинезоне, выгодно подчеркивающем идеальные формы ее тела.

Скользнув коротким взглядом по лицам мужчин и оставшись, судя по всему, крайне довольной произведенным (и ожидаемым!) эффектом, прекрасная Хранительница опустилась в одно из мраморных кресел. Став неожиданно абсолютно серьезной, она произнесла прежним властным голосом привыкшей повелевать женщины:

— Итак, мои нежданные гости, я к вашим услугам. Полагаю, нам есть о чем поговорить…

— Но почему вы не появились раньше? — спросил Юрий Сергеевич. — Мы уже сутки в городе, и за это время довольно много всего… э… произошло?

— Именно поэтому… — грустно усмехнувшись, ответила его таинственная собеседница. — Вы столь эффектно заявили о своем прибытии, что я решила обождать. Мне было любопытно, чем все закончится — в конце концов, вы первые обычные люди в этом городе. Хотя я и не знаю, к чему это все приведет…

— Что вы имеете в виду? — Молчавший до этого майор едва заметно напрягся в широком мраморном кресле. Впрочем, особенно расслабленным он и не был — неожиданное появление столь красивой женщины оказалось непростым испытанием даже для матерого спецназовца. Зельц, к слову, был поражен ничуть не меньше: увиденное повергло его в самый настоящий шок — сравнение с привычными ему пуританскими женскими нарядами конца тридцатых было явно не в пользу последних!..

Хранительница не ответила, задумчиво глядя куда-то вдаль и легонько касаясь кончиками пальцев своего прикрытого свободно спадающей челкой лба. Помолчав еще какое-то время, она заговорила, в который уже раз изменив тональность своего голоса — теперь он был тихим и исполненным скрытой печали:

— Не знаю, с чего начать… Предназначение Спящего Города… Боюсь, что с вашим появлением произошли необратимые, увы, изменения — я ощущаю волнение, очень мощное волнение Времени… Люди из будущего не могут встретиться со своим прошлым, не могут сосуществовать в одном времени — это парадокс… Вы исключили из реальности целых шестьдесят лет, которые тем не менее никуда не исчезли… Напряжение нарастает, и Город тратит слишком много энергии, дабы снизить его, свести к минимуму возможные последствия… Его основная функция нарушена, и он уже не сумеет восполнить потери — слишком мало осталось времени… Враг уже близко, очень, очень близко… Проклятый Кэван…

— Что все это значит? — На этот раз заговорил генерал, если неожиданное появление Хранительницы поначалу и привело его в некоторое смущение, то сейчас он — в отличие от своих более молодых товарищей — уже полностью владел собой.