Но цель была достигнута, и в 1799 году он стал императором. Дальше была труднообъяснимая с точки зрения стратегической логики египетская эпопея и совершенно губительный поход в Россию. Почему в Россию? Только лишь потому, что в Египте он ничего не нашел (привезенный в Париж одним из его офицеров Ключ не в счет — по иронии судьбы о его существовании ни император, ни его покровители так и не узнали), а мой непутевый братец, при всех его отрицательных качествах, видимо, так и не раскрыл настоящего местоположения Города (впрочем, без Ключа он и не мог этого сделать). Вот и получилось, что и Наполеон, и стоящие за его спиной масоны знали лишь примерное направление поисков, разыскивая Город "где-то на Востоке". А Россия всегда отличалась большой загадочностью и к тому же располагалась именно "на востоке". Дальнейшее известно и не суть важно, гораздо интереснее судьба самого императора, каким-то образом догадавшегося во время ссылки на острове Елены об истинных причинах своего головокружительного политического взлета и не менее потрясающего военного фиаско… Результатом этой догадливости стали знаменитые сто дней на вершине власти (тайных хозяев интересовало, что именно он знает и насколько это угрожает их безопасности и дальнейшему сохранению тайны), повторное падение и медленная смерть от неизвестного яда — "слепой агент" прозрел и был выведен из игры, на сей раз уже навсегда.

В середине XIX века я окончательно потеряла следы моего брата-беглеца и, честно говоря, думала, что Посвященных больше нет и на всей этой истории можно наконец поставить крест… Однако, как выяснилось, ошиблась.

Появившийся на европейской политической арене и достигший небывалых высот Адольф Гитлер с пугающим энтузиазмом занялся поисками и изучением всего загадочного и неизведанного — от древнейших оккультных текстов до поисков Шамбалы и Гипербореи. Кстати, до сих пор считается, что он искал там следы прародителей арийской расы, суперлюдей и тому подобное, однако это очередное заблуждение— искал он все тот же Спящий Город, отчего-то путая его с Шамбалой, а построивших его Хранителей — с древними гипербореями… Поиски, естественно, ни к чему не приводили, сонмы призванных к сотрудничеству астрологов, ясновидцев и медиумов всех мастей все более и более впадали в немилость — и вот, когда он уже окончательно усомнился в правдивости попавших к нему старинных масонских текстов, ему улыбнулась удача… В руки секретных служб попало нечто, сути и сущности чего ни он, ни его многочисленные исследователи понять поначалу не могли. Однако продолжавшиеся исследования принесли плоды, и Гитлер нашел наконец весомое подтверждение существованию таинственного Города, дарующего… ну и так далее… Окончательно разуверившись в оккультизме и предав огню большую часть собранной им изотерической литературы, фюрер начал подготовку к самой значительной авантюре в своей жизни… Тем более что у него — в отличие от всех предшественников — были реальные координаты вожделенного Города…

Хранительница замолчала, собираясь с мыслями.

Генерал, воспользовавшись этой паузой, задал давно волновавший его вопрос:

— Но почему этот… э… Ключ никто не мог открыть раньше? Ни тот француз, ни его потомки?

— Вы правы, его действительно не могли открыть. И не смогли бы, если бы не настал срок. Он открывается, точнее будет сказать — активизируется, автоматически — либо при приближении к Городу, либо когда Город готовится вернуться в вашу реальность. Ключ — всего лишь устройство, настроенное на пространственно-временную волну Города, не более того. Я ответила на ваш вопрос?

Генерал кивнул, хотя и мало что понял. Но Обира уже продолжала:

— Дальнейшее не есть тайна: Африканский корпус, новые "слепые агенты" в большой игре, рискованный ход в ожидании овладения сверхоружием… — Хранительница коротко взглянула на напряженно слушавшего Зельца и закончила: — И ваша встреча здесь…

— Осталось рассказать вам о некоторых сугубо технических особенностях Города — и вы поймете, почему я не слишком радовалась вашему появлению… Город, при всех его чудесных возможностях, прежде всего механизм, чрезвычайно сложный, сверхсовершенный — но механизм.