|
А завидев спускающихся по трапу высоких армейских чинов в сопровождении неприметных людей в строгих костюмах, от которых, что называется, за версту несло то ли разведкой, то ли тайной полицией, окончательно утвердился в своих мрачных предчувствиях. Дело было вовсе не в том, что Зельц, как и любой другой фронтовой до мозга костей офицер, не слишком почитал штабных коллег, а в том, что несколько проведенных на передовой лет научили его безошибочно предчувствовать любые изменения и так не слишком стабильного боевого быта. Кроме того, капитан прекрасно знал — если бы речь шла о передислокации или готовящемся наступлении, ни одного из берлинских чинов здесь бы и близко не оказалось. А значит, речь пойдет о чем-то секретном, им, простым смертным полевым офицерам, непонятном, да в общем-то и абсолютно ненужном.
Так и оказалось — не прошло и часа, как его и еще нескольких младших офицеров вызвал к себе командир дивизии полковник Людвиг фон Кюфель. Ничего конкретно не объясняя и стараясь не смотреть на сидящего с каменно-безразличным лицом за его столом типичного секретчика в гражданском, он распорядился, чтобы Зельц лично отобрал два танка третьей и четвертой серии с наименее израсходованным моторесурсом и получил на складе двойной боекомплект. Как капитан узнал, выйдя из штабной палатки, подобный приказ, только касающийся автотехники, горючего и провианта, получил и его знакомый из второго батальона обер-лейтенант Фридрих Шульц… Слегка забегавшись при выполнении полученного не слишком понятного приказа, Зельц не заметил, как на утрамбованное поле приземлился второй транспортник, из дюралевого чрева которого солдаты спешно сгрузили какие-то ящики и контейнеры, тут же надежно укрытые от посторонних глаз брезентом и масксетью "пустыня-42"… Самые мрачные предчувствия капитана начинали сбываться, ибо нет ничего хуже, чем участие в любой секретной операции… К вечеру командир дивизии вновь собрал в штабе подчиненных и вкратце ознакомил их (так ничего толком и не разъяснив) с деталями предстоящей операции. Оказалось, что капитану Зельцу предстоит перейти под непосредственное руководство прибывшего из Берлина начальства и обеспечить осуществление некой экспедиции. Для выполнения данного задания капитану придавалась рота солдат и несколько единиц техники, в том числе оба выбранных им танка вместе с экипажами (в качестве боевого прикрытия колонны, надо полагать). Один из грузовиков загрузили доставленными самолетом секретными контейнерами, о содержимом коих капитан мог только догадываться (к слову, что было в ящиках, он так и не узнал — впрочем, об этом далее), в другую машину, равно как и в полугусеничный "Ганомаг", погрузились солдаты, рассевшись на ящиках с боеприпасами и запасами сухих пайков. Прибывшие из Берлина чины — полковник, два генерала, три профессора археологии из столичного университета и четыре уже вскользь помянутых недобрым капитанским словом секретных агента — с трудом, но все же разместились в штабных машинах. Секретчики поначалу хотели ненавязчиво разместиться по человеку на каждую единицу транспорта — в том числе и на зельцевский командирский танк! Однако удалось этого избежать. Зельц объяснил, что в случае нападения противника на колонну — в сотнях километров от линии фронта! — ему будет проще обеспечить должную защиту, если все охраняемые объекты окажутся в одном месте. Разместив вверенный ему контингент и лично проверив, все ли припасы погружены (в грузовик с таинственными контейнерами его вежливо не пустили), капитан забрался на башню своей "троечки", мрачно вздохнул и, будто ныряющий в ледяную воду пловец, дважды рубанул сжатой в кулак рукой, отдавая приказ запустить двигатели… Тоскливая неизвестность последних перед выступлением часов не сменилась привычной бесшабашностью действия — начало движения лишь укрепило Зельца в его мрачных предчувствиях. |
