- Ты презираешь меня, потому что у меня его лицо, - сказал он. – И хоть ты ненавидишь меня, но все же немного хочешь, потому что я выгляжу как он. Те же глаза, волосы. Такая же улыбка, - его губы растянулись в улыбку – той самой – и я знала, что проиграла снова. – Это убивает тебя. Каждый раз. Потому я не могу тебя отпустить. Или ты научишься управлять собой, или я сам с этим справлюсь, - выражение его лица стало опасным, невинным, как у хищника, и все во мне сжалось. - Вымойся, - он встал и не предложил мне руку. – Думаю, мы пригласим твоего Сайласа отужинать с нами сегодня. Что скажешь, милая? – я молчала, сердце колотилось, я ждала подвоха. С Ауреком подвох был всегда. – Конечно, его придется принести. И покормить. Вид будет неприятным. Может, ты и не против. Так ведь? Ты ведь ухаживала за матерью, когда она хворала, тебе не привыкать. Конечно, у твоей мамы руки и ноги еще рабочие, хоть она и не может ими управлять. А у бедного Сайласа… выбора нет.

- Прекрати… - прошептала я, во рту появился странный привкус, вестник тошноты.

- Я бы хотел посмотреть, – его голос стал ниже, идея ему нравилась. – Ты режешь ему мясо, поднимаешь вилку к его рту. Ждешь, пока он разжует и проглотит. Вытираешь за него рот, - каждое слово вонзалось в меня иглой. – Не знаю, как далеко Нигредо распространилось на его ноги. В прошлый раз было ниже колена, но теперь… может дойти до бедер. Интересно, он решит стоять или сидеть остаток жизни? Что ты бы выбрала, Эррин? Сидеть или стоять?

Я не сдержалась, меня стошнило. Я содрогалась и кашляла, желудок опустошал себя на мое испорченное платье и на пол.

Он отпрянул на шаг, я услышала отвращение в его голосе.

- Какой бардак. Искупайся. Для ужина тебе принесут новое платье.

Его сапоги ушли, шаги прозвенели по залу. А потом скрипнули по деревянному полу, он повернулся ко мне.

- Ах, глупый я. Я не могу позвать его на ужин. У него нет времени. Ему придется сделать Эликсир, чтобы восполнить то, что я потратил на тебя. Но он не против, ведь зелье спасло тебе жизнь. Отведите ее в комнату, - приказал он скрытому человеку в углу зала.

Слуга безмолвно появился из теней, одетый в серый грубый камзол и подходящие брюки. Он встал надо мной, в темных глазах сияло сочувствие. Его волосы были обрезаны очень коротко, он стиснул зубы и протянул руку, чтобы помочь мне подняться. Я отбила ее. Я не хотела помощи от труса, что опустился на колени перед Спящим принцем, чтобы спасти свою шкуру.

Как сделала я.

- Простите, - сказал он и отошел, чтобы не мешать мне встать.

Я поднялась и разгладила платье. Не удивлюсь, если оно принадлежало когда-то Твайле. Я не знала, где она и как она. Я надеялась, что она убежала далеко отсюда. Я посмотрела на платье и смяла юбки кулаками. Может, она когда-то танцевала в этом зале.

Я медленно вышла из комнаты. Хоть я уже не была ранена, разум просил быть осторожной, говорил, что мне еще больно. Стражи у двери не взглянули на меня, когда я миновала их. Слуга плелся за мной, раздражая присутствием весь путь по коридору. Когда мы дошли до южной башни, он собрался идти за мной до спальни. Я попыталась закрыть дверь перед его лицом, но он сунулся в щель.

- Уйди, - приказала я, но он покачал головой, прижал палец к губам и указал на лестницу. – Я сказала: уйди, - сказала я громче, но слуга не сдавался, отказывался слушаться.

- Нужно поговорить, - прошептал он. – Прошу. У меня мало времени. Ты захочешь меня послушать.

Я взглянула на него, пожала плечами, отвернулась, а он закрыл дверь.

- Ну? – спросила я, оглянувшись на него.

- Твайла еще жива? – его глаза были огромными, он склонился ко мне из-за тяги узнать ответ. – Ты знаешь, где она? Прошу. Если ты знаешь…

- Будто я сказала бы предателю.

- Ты все еще друг для нее?

Я молчала и смотрела на него.