|
Нашей неумеренной любви к умеренности, если угодно. (Эта изысканная фраза плюхнулась в почтительную тишину зала и запустила зыбь смеха.) Мы — нация политически прагматичная. Крайности слева и справа нам не нравятся. И к тому же мы по сути своей терпимы. Поэтому мультикультурный эксперимент в Британии в общем и целом складывается удачно — с одним-двумя мелкими огрехами. Я бы в этом смысле не взял на себя смелость сравнивать нас с Францией, конечно, однако, несомненно, если рассуждать с личных позиций, вот чем я восхищаюсь в британцах больше всего: нашей умеренностью и нашей терпимостью.
— Сплошная самодовольная херня, — проговорил Соан. Но, к сожалению, не со сцены.
* * * — Ты так считаешь? — спросила Софи. Они сидели в ресторане «Гилберт Скотт» на вокзале Сент-Панкрас и проводили посмертное вскрытие дискуссии. Ресторан они выбрали дорогой, однако решили, что, раз уж встречаться теперь будут редко, каждая такая встреча пусть будет особой. Софи заказала ризотто с зеленым горошком, а Соан решил поэкспериментировать с пирогом с креветками и кроликом, который оказался вкуснейшим. — Эти люди не знают, о чем говорят, — продолжил он. — Эта так называемая терпимость… Каждый день сталкиваешься с людьми, которые нисколько не терпимы, будь то сотрудники магазинов или обычные прохожие на улице. Может, ничего агрессивного они и не говорят, но видно по их глазам и вообще по тому, как они себя ведут с тобой. И им хочется что-нибудь сказать. О да, им хочется применить к тебе какое-нибудь запретное слово или же просто сказать тебе, чтоб съебывал обратно в свою страну — где бы она, по их разумению, ни была, — но им нельзя. Они знают, что это непозволительно. А потому ненавидят не только тебя, они ненавидят еще и их — кем бы те ни были, — этих безликих людей, что сидят где-то над ними и осуждают их, предписывают, что можно, а что нельзя произносить вслух. Софи не знала, что тут сказать. Ни разу прежде не слышала она, чтобы Соан рассуждал на эту тему так откровенно и так ожесточенно. — В Бирмингеме, — неуверенно начала она, — люди вроде бы ладят… Не знаю, много народу из разных стран, и… — Тебе это так и будет казаться, — проговорил Соан. Но этого ужина он ждал и хотел, чтобы настроение оставалось приятным, а потому сменил тему — достал свой айфон, нашел в фейсбуке какой-то фотоснимок и протянул телефон ей. — Кстати — что скажешь? Софи уставилась на лицо молодого человека восковой бледности, каменно глазевшего в объектив из-за неопрятного рабочего стола. — Кто это? — Один мой аспирант. — И что? — Одинокий. Софи ошарашенно вперилась в Соана. — Ну ты же ищешь себе кого-нибудь? — Да не очень, — сказала она. — Да и вообще, тут и говорить не о чем. У него вид, как у анорексичного Гарри Поттера. — Чарующе, — отозвался Соан и вытащил из гугл-картинок другое фото. — Ну хорошо, а вот этот? Софи вновь посмотрела на экран телефона и прищурилась: разочарованное лицо среднего возраста. — Кто это? — Из моих коллег. Она пригляделась. — Потасканный чуток, не? — Я не знаю, сколько ему. Знаю, что уже девятнадцать лет пишет диссертацию и все никак не закончит. Софи присмотрелась еще пристальнее. — Это перхоть? — Возможно, просто пыль на экране. Ну слушай, я с этим парнем в одном кабинете сидел весь прошлый год. Он хороший. Да, есть некоторые… трудности с личной гигиеной, но… Софи вернула телефон. |
