Мне нужно было срочно делать отсюда ноги. И как можно тише. Я теперь знал то, за что с точки зрения того же Бегемота в живых права не имел оставаться. Стараясь не шуметь, я слез с машины, и прижимаясь к стенам складов, стал пробираться к выходу с этого странного «объекта».

Ну что ж, верно все понял Саша Иванов, по моей косвенной вине сидящий сейчас за решеткой, а, может быть, уже и лежащий в земле. Все сходилось, и все стало понятным — и странные перевозки по реке, и характер груза, и пункты отправления и назначения. И вполне понятно, зачем кавказским отделенцам ядерное оружие, и не таким уж удивительным казалось то, что наши военные в те странные пятидесятые годы сумели потерять целый атомный город, названный номером несуществующего сейчас почтового отделения в городе Сургуте.

Сургут? А почему бы и нет — ведь от Кыштыма, где в те годы делали плутоний, до Сургута не так уж и далеко, если разобраться. А оттуда спокойно, без всяких пересадок и перегрузок, можно добраться водным путем до Курчатова, что на Иртыше, откуда до Семипалатинска сотни полторы километров — лишь в полтора раза больше, чем предстоит мне еще пройти. И к тому же — а таким ли уж нерукотворным был тот каменный причал в Староверской протоке?

…Я провел скверный день и еще более скверную ночь. После долгого перехода по бездорожью отчаянно гудели ноги, и все болело — не забывайте, что я отнюдь не был здоров. От сырости костер, который я порой разводил, горел отвратительно, и к утру я замерз совершенно, тем более, что приходилось пить лишь холодное пиво.

Утром я съел последнюю банку консервов, затушил костер и, скрипя зубами от боли в костях, поковылял дальше. Поселок, по моим расчетам, находился уже почти совсем рядом.

Часа через три лес поредел, но вместо привычных в такие моменты открывающихся передо мной болот я увидел деревянный штакетник, столб с электрическими проводами… Потянуло печным дымком, послышался собачий лай. Добрался!

Что теперь? Поселок, надо полагать, сейчас отрезан от мира. Единственный способ сообщения — самолет. Впрочем, на билет должно хватить. Вопрос в том — куда мне потом идти?

Домой, к Тане? Исключено. Там меня ждут два варианта — дурдом или тюрьма. Впрочем, есть еще городское кладбище.

В Казань, к матери? Она болеет, за ней ухаживают мои сестренки. У отца давно другая семья… Садиться на шею к трем женщинам? Увольте, это не для меня. Кроме того, возможно, меня там тоже поджидают.

За кордон, как я уже прикидывал при Лехе? Ну, во-первых, я сам почти что пойманный вор, во-вторых, как я доберусь отсюда до Москвы, черт побери? И что я там буду искать, и кого? У меня ведь даже документов никаких нет. И потом — если смотреть правде в глаза — никто меня за бугром не ждет…

Я миновал пустую грязную улицу и направился к невысокому кирпичному зданию с покосившимися буквами «Аэропорт».

Настоящий Сургут встретил меня ясной, солнечной погодой. С «аннушки» вместе со мной сошли несколько человек живописного вида — заготовителей, охотников… Одному из них спасибо — купил мне билет по своему паспорту… Поэтому и мой, тоже довольно живописный, костюм — потерявший цвет пиджак и брюки, заправленные в болотные сапоги — никого здесь не удивлял. С телогрейкой же и с подшлемником я расстался, когда выходил из леса.

…Она открыла мне дверь и некоторое время смотрела на меня с удивлением. Когда узнала, то поразилась еще больше:

— Андрей?

— Я. Здравствуй, Наташа.

— Здравствуй. Ой, тебя не узнать… Бороду отпустил…

— Да, пришлось… Можно пройти?

Студентка-отличница впустила меня в знакомую квартиру; я вошел в прихожую и некоторое время боролся с искушением плюхнуться прямо на придверной коврик и заснуть на десяток часов.