— Вот-вот, одной из них я и работала. Пока не выросла. Жутко тесно там было. И воняло краской.

Ник кашлянул, чтобы прервать этот поток воспоминаний.

— Все очень интересно, но пора отправляться. Мастер Гийом, вы все объяснили Аманде?

Объясните теперь и мне.

Недовольно ворча, мастер Ги принялся объяснять все заново, но был очень удивлен, когда Ник тут же повторил заданные координаты слово в слово.

— Ты дурил меня, парень? Стало быть, в море ты выходил?

— Никогда в жизни, кроме как на пароходе.

Но в армии нас учили ориентироваться на незнакомой местности. Море для меня — совершенно незнакомая местность.

— И где же ты служил? Полицейских вроде не берут…

— Войска особого назначения Ее Величества.

Наступила тишина, и Ник почувствовал смущение при виде восхищенных глаз Аманды.

— Да я недолго служил, всего год…

— И ты молчал! Ник, это же здорово! Ты — круче «зеленых беретов»!

— Ну… для службы в криминальном отделе меня натаскали прилично. Ладно, не до воспоминаний. Пора в путь.

Они распрощались с Гийомом, уселись в лодку, и Ник дернул шнур…

Рев, который издал мотор-ветеран, распугал всех чаек на окрестных скалах, заставил взвизгнуть Аманду и уж наверняка был слышен если не в Англии, то в Кале — точно. Ник ошеломленно посмотрел на Ги, но старик только горделиво улыбался и кивал с явным одобрением. Ник пожал плечами и покорился судьбе.

Берег стал отдаляться и вскоре превратился в узкую линию за кормой.

Согласно предсказаниям смотрителя маяка, мотор сдох довольно быстро, однако дал им возможность уйти от берега на достаточное расстояние, чтобы прилив не уволок их обратно.

Сбросив отслуживший свой век мотор за борт, Ник пересел за весла и подмигнул Аманде.

— Штурман! Командуйте.

Девушка выглядела гораздо хуже, чем на берегу. Она побледнела и осунулась, глаза казались огромными.

— Ох, Ник, что-то мне худо…

— Живот болит?

— Нет… к счастью. Но меня тошнит… и голова кружится.

— У тебя морская болезнь, циркачка. Ничего страшного, это бывает почти со всеми.

— Ты говори со мной, а то совсем плохо.

— Я и говорю. Ты тоже говори, потому что грести — это дело тонкое.

— Ты очень хорошо гребешь. Часто плавал?

— В последний раз — на плоту по каналу Мереей.

— Это где?

— Это в Манчестере.

— А чего это инспектор полиции делал на плоту, да еще на канале Мереей?

— Инспектору тогда было десять лет, и его в тот момент звали Огненное Перо. За ним гнались бледнолицые, а плот был очень тяжелый, сам почти не плыл, пришлось грести.

— Навыки остались…о-ох…

— Аманда, ты перебирайся ко мне за спину и тошни спокойненько прямо по курсу.

— Стыдно…

— Нет, нормально. Собственно, можешь прямо здесь, но если стесняешься — иди на нос.

— Сейчас…

Несчастная жертва Па-де-Кале с трудом перебралась на нос лодки и затихла у Ника за спиной. Чтобы не смущать девушку, он принялся свистеть, но тут же получил маленьким кулачком по шее.

— На море нельзя свистеть! Нам только шторма не хватало, тогда я вообще умру.

— Судя по удару, тебе уже лучше.

— Не намного, но я умылась. Ник, ты не устал? Учти, я очень сильная.

— Да уж…

— Да! Я целый сезон работала в номере с гирями у Марселя Во.