Около 8 часов вечера Ленин приехал на Хлебную биржу. Машину вел шофер Казимир Гиль. На Хлебной бирже находился один из боевиков Семенова — Козлов-Федотов. Позже он покажет на следствии: «Я имел при себе заряженный револьвер и согласно постановлению отряда должен был убить Ленина. Я не решился выстрелить в Ленина, потому что я колебался в вопросе о допустимости убийства представителя другой социалистической партии». Ситуация весьма странная. Профессиональный боевик ведет себя как институтка. Вспомним «план» Семенова: на каждом митинге дежурит представитель боевой группы, узнав, что приехал Ленин, он докладывает районному исполнителю. Кто же был Козлов-Федотов? Дежурный боевик или исполнитель? Учитывая, что следствие уже шло по заранее расписанной схеме и готовилось для публичного процесса, то, чтобы показать серьезность замыслов боевиков, понадобилось и такое признание Козлова.

Ленин выступал на Хлебной бирже двадцать минут, еще полчаса отвечал на вопросы, после чего уехал.

Из показаний шофера Гиля: «Я приехал с Лениным около 10 часов вечера на завод Михель-сона».

В 10 часов 30 августа на улице уже темнеет. Ленина никто не встречал, и он сам прошел в заводский цех, где проходил митинг.

На заводском митинге Ленин также говорил полчаса. Еще полчаса отвечал на вопросы.

Из показаний Семенова: «Каплан по моему указанию дежурила недалеко от завода на Серпуховской площади».

Это примерно метров двести от заводского двора.

Около 11 часов вечера Ленин покинул цех и направился к машине. Так как митинг был закончен, а перед Лениным выступали еще ораторы, то вместе с Лениным во двор вышли и те, кто слушал вождя, многим хотелось задать еще вопросы. Одна из женщин посетовала, что при въезде в Москву у ее дочери отобрали муку, которую она купила в деревне. Ленин ответил, что больше отбирать не будут. Он уже собирался садиться в машину, когда раздались выстрелы. Ленин упал. Многие в страхе бросились бежать со двора на улицу. Помощник комиссара пехотного полка Батулин закричал: «Держите убийцу!» — и тоже бросился на улицу.

Из показаний Батулина: «Добежавши до так называемой Стрелки на Серпуховке, я увидел… около дерева… с портфелем и зонтиком в руках женщину, которая своим странным видом остановила мое внимание. Она имела вид человека, спасающегося от преследования, запуганного и затравленного. Я спросил эту женщину, зачем она сюда попала. На эти слова она ответила: «А зачем вам это нужно?» Тогда я, обыскав ее карманы и взяв ее портфель и зонтик, предложил ей идти за мной. В дороге я ее спросил, чуя в ней лицо, покушавшееся на тов. Ленина: «Зачем вы стреляли в тов. Ленина?», на что она ответила: «А зачем вам это нужно знать?», что меня окончательно убедило в покушении этой женщины на тов. Ленина». Абсурдность этих показаний очевидна. Но нам стоит отметить, что Каплан стояла там, куда ее поставили. Очевидно и другое, что можно вывести из показаний Бакулина: ему приказали опознать Каплан. Удивительно другое: почему Каплан призналась, что именно она стреляла в Ленина? Но, учитывая ее экзальтацию, ее нрав революционерки, организаторы «просчитали» и это признание.