Вообще, выйти в общий зал в американской военной форме было несложно, но действовать нужно было аккуратно. Меня никто не знал, несмотря на то, что визуально меня можно было принять за американского солдата. Другое дело, чего он тут топчется⁈

Придется рискнуть.

Я незаметно влился в общий зал.

Оказалось, что тут по периметру выстроены ящики с оружием, многие из них были открыты. Часть ящиков была советского производства, судя по маркировке. Часть китайских. Да много чего было. Первая мысль — это что, демонстрация? Какой-то смотр?

Но тут напрашивалась закономерная мысль — а что там такого советского могло быть, что нужно было кому-то демонстрировать? Захвачено в боях? Да ну, бред! Вооружение у ОКСВА было стандартным, ничего такого, чего нельзя было купить на Черном рынке. Или, это и есть что-то вроде Черного рынка?

Ранее эта мысль меня не посещала, а вот теперь я осознал, где именно я оказался и что тут происходит. «Покупатели» ходили, смотрели, обсуждали. Рядом паслись те, что были готовы проконсультировать заинтересованных лиц. Впрочем нет, это не совсем покупатели.

Я держался с краю, бродил по залу, осматривая ящики. Видно было не все, но для себя я уже приметил пару любопытных экземпляров. Один из них был тот ПЗРК «Стингер», правда, слегка не такой, какой был хорошо известен общественности. Расцветка иная и отсутствовало ложе для ракет. Прицел тоже другой.

Я помнил, что Стингеры использовались с восемьдесят второго года, но в Афганистане первое применение было зафиксировано лишь в сентябре восемьдесят шестого года. Официально. А о неофициальных применениях не было никакой информации. Вполне возможно, что если такой тип вооружения уже здесь, то им заинтересуются лидеры оппозиции. Договорятся, поставят, а там и опробуют на советских вертолетах.

Нет, безусловно, сам Стингер сильно разрекламирован и раздут, ничего в нем такого сверхъестественного нет, в процессе эксплуатации были комплексы серьезнее и эффективнее. Но это я знаю, с учетом моего опыта в прошлой жизни. А в это время никакой информации практически не было. Советская альтернатива «Стрела — 2» была хуже.

Помимо ПЗРК комплексов было много иного оружия. Но меня это не интересовало, я искал нашу шифровальную аппаратуру. И ничего похожего я пока что не видел…

Вдруг, меня кто-то окликнул.

Резко обернувшись, я увидел того самого американского офицера, которого ранее оглушил ударом рукояти пистолета. Какого черта ему от меня понадобилось?

* * *

— Дмитрий Иванович, разрешите вас?

Генерал-майор Кокорин едва вышел из своего кабинета, как ему пришлось обернуться — к нему спешил офицер, в погонах полковника. Одного взгляда хватило, чтобы понять — это представитель особого рода войск в советской армии, который занимался особой «охраной» тайны.

Это было центральное управление Министерства обороны СССР. Четвертый этаж.

— Да, слушаю?

Само обращение к нему не по званию, а по имени и отчеству говорило о многом.

Но он не стал делать на этом акцент и тратить драгоценное время. Раз обращаются, значит, на то есть причина.

— Товарищ генерал-майор, я полковник Стукалов. Вы наверняка уже поняли, откуда я… Разрешите вас на несколько минут⁈ Есть важный разговор, который откладывать больше нельзя.

— А в чем, собственно, дело? — поинтересовался генерал, посмотрев на часы. — У меня совещание через десять минут.