— Кэп… В первом лагере много военнопленных. Я видел, разговаривал. Они готовы поднять мятеж и сделают это сегодня в шесть утра. Захватят первый лагерь — там же оружия на пару батальонов хватит. Если сейчас максимально быстро прорвемся к первому лагерю на пикапах, есть хороший шанс им помочь.

— Нет… Пока что у нас преимущество и глупо его терять. Нельзя терять время, нужно как можно скорее прорваться до границы. На двух пикапах это возможно!

— Кэп, ты кое-чего не взял в расчет… — начал я и осекся.

Только сейчас я понял, что поднять бунт у военнопленных первого лагеря просто не получиться. После ночных событий, утренний намаз у моджахедов если и будет, то точно не в составе пятнадцати духов, которые ничего не будут подозревать. Там наверняка будет полная готовность.

Со связью у них тут все нормально, поэтому то, что произошло во втором лагере, уже подняло шум по всему региону. До сих пор они действовали как-то вяло, но теперь все кардинально изменится. Все это время мне просто невероятно везло, вероятно, поэтому Теймураз и растерялся, он просто не понял, где именно и как ему сосредотачивать силы. Собрать всех очень непросто, на это нужно время. Но уже очевидно, что прорваться через границу нам будет крайне сложно.

Это моя ошибка — когда я намеревался уничтожить «Закат», нужно было минировать сразу несколько помещений, тогда бы все это чертово здание вместе с покупателями и продавцами взлетело бы на воздух. Некому было бы отдавать команду усиливать границу. Это были бы рассеянные группы противника, лишенные координации. Но взрыв получился слабым, Теймураз и другие уцелели.

По сути, именно в тот момент, весь мой план пошел наперекосяк. Вернее, еще не пошел, но уже висел на тонком волоске. И время неумолимо работало против нас.

— Что у тебя там? — спросил Игнатьев, увидев, как я забрал у Клюшкина сверток с шифр дисками.

— То, зачем мы здесь! Самая ценная часть «Заката».

Видно было, что он ничего не понял.

Но разобраться не получилось — вдруг, выше по дороге, снова показался свет фар. Со стороны второго лагеря к нам приближалось что-то еще.

— Группа, внимание! — крикнул Игнатьев. — К бою!

По дороге двигалось что-то странное. Крупное, непонятной формы, всего с одной, но мощной фарой. А когда до меня донесся шум двигателя, я понял, что это такое.

— Зараза! — процедил я. — Кэп, это бронированная хрень, на которой сюда американцы приехали!

И верно, это действительно был тот самый транспорт. В целом, ничего особого он из себя не представлял — просто колесный бронеавтомобиль, без какого-либо серьезного вооружения. Вернее, пулемет-то на нем имелся, но был зачехлен и для боя не готов. Я снова убедился, что техника родом не из Америки.

И тут возникал вопрос — а что делать? С пиндосами Советский Союз не воевал. По крайней мере, открыто. Холодная война не в счет.

Бронеавтомобиль двигался быстро. Судя по всему, его водитель уже понял, что такое скопление техники в одном единственном месте это точно ненормально, особенно после того, как отсюда уже доносилась стрельба. Они просто решили проскочить, чтобы добрать до своего штаба, что находился в первом лагере, но не смогли…

Противотанковая мина ТМ-62, которую Шут припрятал на неровной каменистой дороге, закопав в пыль, попалась как раз на пути этого драбадана. Рвануло знатно — правда, с каким-то запозданием. Заднюю часть бронеавтомобиля круто подкинуло в воздух, там что-то даже несильно взорвалось, отвалился фрагмент брони. Что-то загорелось. Лопнуло колесо. Видимо, после такого справиться с управлением было сложно, потому что этот, частично объятый пламенем, частично бронированный драбадан резко свернул и покатился куда-то влево, где был обрыв.