В двух абзацах эти авторы допустили несколько крупных, принципиальных ошибок. Во-первых, нельзя сказать, что СССР в конце 20-х годов находился на начальных стадиях индустриализации. Тут критики сильно сгустили краски. В России и в СССР развитие крупной промышленности к тому моменту шло уже около 40 лет, с переменными успехами. Действовало более 5 тысяч крупных промышленных предприятий. Работал мощный промышленный Донецкий район. Были развиты мощные машиностроительные тресты: ГОМЗ, Ленмаштрест и Южмаштрест. Задел перед индустриализацией был большим. Он, собственно, и позволил Сталину взять и отстаивать курс на индустриализацию. Говорить о том, что Россия только-только прыгнула от сохи, совершенно неправильно.

Во-вторых, темпы промышленного развития были не такими уж и маленькими. В 1890–1900 годах прирост промышленного производства составлял 10–12 % в год. Весьма неплохой прирост! А в 1900–1910 годах, когда в промышленности разразился кризис, прирост составлял от 4 до 8 % в год.

В-третьих, как мы видели, разрушения от войны в промышленности были большими. Но это не значит, что промышленность исчезла совсем. Заводы мало-помалу открывались, пускались в ход, восстанавливалось разрушенное оборудование. Хотя бы поэтому говорить о том, что Советский Союз вернулся к начальной стадии индустриализации, будет неправильно. Более того, вместе с восстановлением развернулась в середине 20-х годов серьезная реконструкция существовавших заводов с тем, чтобы увеличить их мощность и производительность. Это была первая волна реконструкции. Вторая прошла в самом конце 20-х годов, в 1928–1929 годах. О ней говорилось в одной из предыдущих глав.

Сталин много говорил об отсталости России в прошлом, много говорил об отсталости в промышленности, об отсталой технике и о многом другом, но никогда, ни при каких обстоятельствах не подчеркивал этой отсталости и никогда не создавал из нее отдельной проблемы. Он знал, что без этой основы, которая была создана за время предшествующего развития, быстрая индустриализация и выполнение пятилетнего плана было бы нереальным. Читая сталинские труды, легко заметить, что о российской отсталости Сталин говорил только в связи с достигнутыми успехами.

Критики же Сталина превращают российскую отсталость в какой-то самодовлеющий фетиш, всеми способами преувеличивая ее размеры и масштабы. Это выдает то, что они не совсем хорошо представляют себе подробности процесса промышленного развития и его особенностей в России.

Кроме этого для них весьма характерен доктринальный подход. То есть на первое место ставятся не какие-то конкретные задачи, а чистота доктрины:

«Главные черты этой обстановки определялись тем обстоятельством, что страна находилась в переходном периоде развития от капитализма к социализму…

Переход к индустриальной экономике, осуществляемый на социалистической основе, предполагает в отличие от стихийной капиталистической индустриализации, предварительное общественное планирование преобразований, сознательный выбор того или иного их варианта. При этом, обладая политической властью и ключевыми финансовоэкономическими механизмами, руководящее ядро общества реально, на деле способно направить развитие по избранному пути» [65. С. 18–19].

Переходный период — теорией этого занимался в свое время Бухарин. Сталин понимал переходность советской экономики по-другому: как борьба социалистического и капиталистического сектора с вытеснением и ликвидацией последнего. До тех же пор, пока социалистический сектор не стал господствующим, советскую экономику можно было назвать переходной. Эта фраза Сталиным была произнесена на XIV съезде ВКП(б), и уже тогда подразумевалось, что в ближайшие 5–8 лет переходный этап завершится.

В приведенном отрывке тоже есть существенные ошибки. Во-первых, авторы явно попутали строительство индустриальной экономики и социалистического общества.