Между прочим, с этим объяснением связан еще один ныне широко распространенный миф о том, что-де «при царизме тоже имели место неурожаи, но голода и умерших от голода, как при Сталине, не было». Этот миф очень характерен нашей интеллигенции. Теперь все, что было при царизме, ей нравится, и все, что тогда было — хорошо, вплоть до того, что текли молочные реки с кисельными берегами, а с небес непрерывным потоком лилась манна небесная.

На одной из страниц уже не раз цитировавшейся книги Дм. Верхотурова «Сталин. Экономическая революция» довелось прочитать якобы язвительное примечание редактора этой книги: «Можно подумать, в царское время не было ни суховеев, ни неурожаев! А вот голода, при котором трупы лежали бы у полотна железной дороги, почему-то не возникало. С чего бы это? «Так редактор книги отреагировал на объяснение Верхотурова одной из причин возникновения голода. Однако поскольку эта несусветная глупость уже обрела статус идиотского мифа, придется хотя бы вкратце дать разоблачение.

При царизме неурожаи и голод, как это ни странно для нашей современной интеллигенции, все-таки имели место. Как правило, они повторялись через одно-полтора десятилетия. Так, в 1891 г. от голода, охватившего 40 млн человек, умерло 2 млн человек. От голода 1900–1903 гг. умерло 3 млн человек. В 1911 г. от голода умерло еще 2 млн человек. И трупы многих из них, к глубокому сожалению, также лежали у железнодорожного полотна. Так что делать такие заявления, тем более в письменном виде, редактору книги Верхотурова не стоило, ибо не было оснований, и уж коли взялся за гуж редактора, то не показывай, что в истории-то не дюж. А то, видите ли, «с чего бы это?». Да хотя бы с того, что даже при современной технике и агротехнике возделывания земледелие в России находится в зоне риска. И реальность урожая конкретного года может очень сильно отличаться от прогнозов.

Действительно, засуха 1932 года сыграла свою печальную и трагическую роль на Украине. При низкой агротехнике возделывания, в открытой жаркой степи любой суховей погубит посевы. В конце 1920-х — начале 1930-х гг. никаких лесополос и прудов еще не было. Для их устройства в то время не было ни сил, ни средств. Точно так же не было ни сил, ни средств для коренного улучшения агротехники возделывания. В СССР из-за этого, например, вплоть до конца 1940-х гг. самые хлебные районы Поволжья фактически ежегодно страдали от засухи и регулярных крупных неурожаев. Этот гигантский план Сталина по защите земледелия был разработан и стал претворяться в жизнь в масштабах всей страны только после войны.

Однако засуха засухой, но были и так называемые антропогенные факторы или, как сейчас модно говорить, сработал пресловутый «человеческий фактор». В данном случае, многокомпонентный «человеческий фактор». Как известно, в то время на селе шла отчаянная борьба за коллективизацию. Отчаянной же она стала в результате яростного сопротивления кулаков, которых — и без того готовых на сопротивление властям, — откровенно спровоцировали подлые действия многих партийных секретарей на селе, слишком рьяно, вплоть до объявления гражданской войны в отдельно взятых областях, взявшихся за коллективизацию. И тут дело вот в чем. Со времен перестройки СМИ по сию пору преподносят кулаков как лучшую часть крестьянства, своего рода «соль» земли русской. Никто не собирается оспаривать, что кулаки являли собой наиболее энергичных, деловых, работоспособных и хватких в торгово-экономических вопросах людей. Но, составляя к 1930 г. всего 4,7 % от численности населения СССР и 5–7 % от численности крестьян, они владели 7,6 % рабочих лошадей, 12,7 % основных средств производства на селе, обрабатывали 8 % посевов и продавали 18,8 % продукции земледелия, в том числе около 20 % зерна, а также 11,2 % продукции животноводства.